Заснять, пожалуй, не удастся. Серега даже был готов оплатить заказной материал, а потом презентовать родственнице очередной выпуск "Невских новостей" на какой‑нибудь праздник или обклеить нашим еженедельником лифт, подъезд и квартиру.
— Так у тебя и теща рога мужу наставляет? — уточнила я. — И тесть не возражает?
— Вначале возражал, — усмехнулся Сергей, вспоминая. — Учил ее уму‑разуму, потом плюнул. Опять же повторил свою любимую фразу: гуляй, но тихо. Ему главное, чтоб никто из членов семьи не позорил его в глазах коллег и знакомых. А на наш моральный облик плевал он с высокой колокольни. И теща ему по барабану.
Хотя, отдать должное, баба еще в соку.
— Ей сколько?
— Сорок четыре, — Серега скривился.
Я прекрасно знала, что внешность женщины после тридцати пяти полностью зависит от ее материального достатка (или размера кошелька ее мужа). Кошелек у Редьки, судя по всему, был безразмерным, поэтому Серегина теща, по всей вероятности, выглядела очень неплохо. Да и любовь к молодым мальчикам способствует омоложению организма — как я вычитала в одной из Тонькиных статей.
Потом внезапно мелькнула мысль: а что это милый друг такую мину скорчил при воспоминании о тещеньке? Я посмотрел на него, прищурившись, и уточнила, не пыталась ли родственница совершить грех прелюбодеяния с зятем?
Серега глянул на меня внимательно и заметил:
— Понимаю, почему моя теща терпеть не может журналисток.
— А что такое? — сделала я невинные глазки.
— Уж больно ты нюхастая, Юлька, — вздохнул Сергей, ничего комментировать не стал, вместо этого спросив, как я сама смотрю на то, чтобы сегодня заняться этим самым прелюбодеянием с Сергеем Ивановичем.
— Положительно, — ответила я, зная, что, лежа с ним в одной постели, пусть даже и на другой стороне, удержаться не смогу. Не каменная же я? А Серега — молодой, симпатичный мужик, с которым нас связывает кое‑какое общее прошлое. Да и хочу я его, хочу! С трудом сдерживаюсь, чтобы не броситься ему на шею!
Следующий час мы провели в объятиях друг друга, пребывая в горизонтальном положении.
"Какие же у него все‑таки руки", — думала я.
И ласковые, и сильные одновременно…
Потом я не могла ни о чем задумываться — я отключилась от действительности. А затем лежала без сил, уткнувшись лицом в Серегину грудь. Он отдыхал лежа на спине, закинув руки за голову. Он тоже еще не пришел в себя — я опустошила его. Мы оба были мокрые и оба — я знала — чувствовали блаженную слабость во всем теле. Затем Сергей Иванович предложил совместно принять ванну, где мы опять не смогли оторвать руки друг от друга, после чего решили залить внутрь еще немного "Ваньки‑Ходунка".
