* * *
Через день о визите депутата Ефимова знала вся тюрьма. Решение по депутату было принято.
Когда станет баллотироваться куда он там хочет — голосовать и дать наказ от избирателей: баб водить регулярно, если хочет оправдать оказанное народом доверие и двигаться дальше по служебной лестнице. Чем больше баб и чем чаще приводить станет — тем быстрее и выше продвинется. Благодарные избиратели, живущие по понятиям, окажут всяческое содействие.
* * *
— Значит, получил маляву от своей биксы? — задумчиво произнес властный мужчина, сидящий в своей любимой позе отдыхающего тюленя.
— Да, Иван Захарович, — кивнул Лопоухий.
— Что в ней было?
— Пацаны не смогли прочитать. Татарин сразу уничтожил. Ответ прочитали. Вот копия. Вы сами видите…
— Вижу, Виталя, вижу… Но осторожна она, не будет. В натуре не будет. Занятная бикса.
— Стервозная, — молвил Кактус.
— В елочку[5], — согласился тот, кого называли Иваном Захаровичем.
Из Финляндии я выехала на Димкиной машине (чтобы на меня приходилась часть вывозимого груза, а то он значительно превышал пятьдесят килограммов), а после пересечения границы пересела к Сереге. По пути Сергей несколько раз украдкой поглядывал на часы. Но разве это скроешь от внимательной журналистки? Я поинтересовалась, не опаздываем ли мы.
— Куда? — дернулся Сергей.
— Ну не знаю… — и тут я как раз ввернула вопрос про часы.
— Я забыл, с кем имею дело, — на губах милого друга мелькнула улыбка.
— А все‑таки? — не отставала я.
— Мы должны приехать не раньше и не позже, — отрезал Сергей.
Он вез меня в Выборг, поясняя по пути, что там имеется одна очень тихая, уютная закрытая гостиница, куда пускают только своих или по рекомендации постоянных клиентов. Чтобы клиенты друг с другом не встречались, заранее обговаривается время прибытия каждого. Это показалось мне странным (ведь мало ли что может случиться на трассе), но я смолчала.
Серега почему‑то поставил машину не перед входом (места для парковки было предостаточно, как я заметила чуть позже), а на параллельной улице, откуда мы проследовали к нужному зданию пешком. Это меня насторожило.
Как я поняла, Сергея в гостинице давно знали.
У администраторши — тетки лет сорока пяти — был цепкий внимательный взгляд. Было ясно, что твое лицо она в жизни не забудет.
В общем, алиби Сергею гарантировано. Никаких документов у нас не спросили, мы нигде не расписывались, никаких карточек не заполняли. Мое лицо она вроде бы не узнала (или сделала вид?). Или не смотрит питерскую криминальную хронику? Своей, местной, хватает?
