Я вышел на небольшую площадь перед президентским особняком, закурил и долго стоял, не зная, куда идти. Всякий раз, бывая за границей, я испытываю одно и то же чувство: через день-два уже скучаю по дому, не знаю, куда себя деть. Это было в Англии, Германии, Швеции, Италии, Польше, Болгарии, Шотландии, Китае, Югославии, Чехии, Словении. Везде было одно и то же - мне хотелось домой, но тогда судьба вела меня, предстояло многое открыть из того, чего я не знал.
Рядом со мной остановился "Фольксваген", за рулем сидел президент университета. Увидев меня, подъехал ближе, вышел из машины.
— Вы остановились у Розалинды Сарторти?
— Да.
Розалинда Сарторти — профессор Свободного университета, специалист по советскому кинематографу, мой большой друг.
— Могу вас подвезти.
— Спасибо.
Я сел в машину, и мы поехали.
— Если бы не Розалинда, наши студенты не знали бы советского кино. Но темой ее профессорской диссертации была газета "Правда".
— Как?
— Да, господин Пташук. Она называлась: "Роль фотографий "Правды" в трудовом подъеме 30-х годов".
Я пришел к выводу, что "они" знают о нас больше, чем мы сами о себе. При Свободном университете создан Институт Восточной Европы, финансируемый конгрессом США точно так же, как и радиостанция "Свобода".
— Розалинда защищалась в Москве? — спросил я.
— В Америке.
Мы ехали по зеленым улочкам Западного Берлина.
— Ваш Институт Восточной Европы занимается только нашей страной?
— Всей коммунистической Европой.
— Теперь, когда распалась вся система, конгрессу США, видимо, нет резона содержать ваш институт?
— Наши ученые обратились в конгресс с предложением продлить финансирование до конца XX века. Они выдвинули теорию, что XXI век начнется с распада России.
Я вздрогнул.
— Как?
— Россия — многонациональная империя. История учит, где много наций, там не может быть хорошо. Все захотят самостоятельности. Все начнется с Кавказа. Это самое уязвимое место России.
— Вы в это верите?
— Я — историк. Чем отличается немец от белоруса? Вы — белорус?
— Белорус.
— Или чеченец от немца? Ничем! Чеченец видит, что белорус живет в своей стране, а у него своей страны нет. Почему? Самое страшное, что Россия сама спровоцирует этот распад.
На Манзельштрассе, у дома, где жила Розалинда, мы остановились.
— Я не Нострадамус, я — ученый. Моя профессия — предвидеть развитие Европы в XXI веке. Все мы взаимосвязаны. Ваш распад не может не отразиться на Европе.
Внутренним двориком он привел меня к подъезду Розалинды.
