И вот все рухнуло, появились другие кумиры. Выросло новое поколение, которому доступно все, и это поколение выбрало пепси-колу, выбрало маскультуру, пришедшую с Запада. Да, у нашего народа не было такого выбора, Сталин и партия подарили только кино — кино, которое было необходимо партии! И народ полюбил его! Полюбил его звезд, полюбил его песни, которые сегодня стали достоянием истории. В Витебске я наблюдал потрясающую сцену. В окне ГУМа был выставлен телевизор, показывали "Кубанские казаки" на ОРТ, и вокруг стояла толпа народа, наслаждаясь фильмом! Гдe можно такое увидеть? Я думаю, что не прав был тогда Камшалов, говоря о том, что рухнули кумиры! Человек не может жить без идеала, и этот идеал он всегда искал и ищет в искусстве! Особенно наш человек, у которого, кроме кино и дома, ничего не было! Я в детстве ждал, когда в нашу избу-читальню раз в месяц привезут кино. Мы любили друг другу пересказывать сюжеты фильмов, которые демонстрировались раньше. Народ скупал в киосках фотографии артистов. У моей жены сохранились фотографии любимых артистов! Кто из молодежи сегодня увлекается этим? Верю, что все вернется, потому что наши дети — отражение нас и им когда-нибудь захочется вспомнить, чем жили их родители, что и кого они любили. Но тогда, стоя между столами на приеме в Баку, когда распад нашей страны только начинался, мы даже представить себе не могли, что нас ожидает, однако интуитивно уже чувствовали этот распад, понимали, что так жить, как живем, уже нельзя!
— Скоро откроются все темы! Все можно будет снимать, но смотреть некому будет! — обронил тогда Камшалов.
— Почему? — не понял я.
— Вот ты снял хорошую картину "Знак беды"! А кто ее видел? В Госкино и ЦК? Надо выбирать такие темы, которые любимы народом! Надо снимать комедии! Проблем ни у кого не будет! Ни у тебя, ни у меня!
Я вспомнил Антоновича и подумал: как они, чиновники, похожи друг на друга! Как им не хочется расставаться с креслом! И как был прав Василь Владимирович Быков!
— Народ и власть любят комедии! — повторял он слова Антоновича.— Вспомни Пырьева, Александрова. Теперь Гайдай...
— В общем, Александр Иванович,— поднял я рюмку,— надо снимать про дядю Васю!
— Какого дядю Васю? — не понял Камшалов.
— Про советского дядю Васю, который всех устраивает! И вас, и нас!
— Вот-вот... Ты не забывай — этот год юбилейный! И через год, когда ты снимешь фильм, мы им будем отчитываться за этот год! Так что — не подведи! За тебя!
