Потом положила шарик в рот и сделала несколько глотков из бокала. Ей казалось, что эффект должен последовать сразу, но проходили секунды, а никаких изменений девушка почему-то так и не почувствовала.
— А теперь давай-ка мы с тобой попробуем потанцевать, — довольно хлопнув в ладоши, предложил Виктор.
Он поднялся, зачем-то закрыл дверь в комнату изнутри и, подойдя к Янорине, протянул ей руку.
— Идём, красавица, — сказал, едва не облизываясь. — Не сомневайся. Тебе всё понравится, и у нас с тобой всё получится в лучшем виде.
Она поднялась, вышла вместе с новым знакомым на небольшую площадку перед столиком и в нерешительности остановилась.
— Слушай ритм, — проговорил Виктор, разворачивая её к себе спиной и кладя обе ладони на её талию. — Закрой глаза. Представь, что ты одна. И двигайся… так, как тебе хочется.
Ей не нравились его прикосновения. Они казались Нори чужими и неправильными. Может быть, в том вина алкоголя, но сейчас она могла легко признаться себе, что куда больше хотела бы чувствовать рядом с собой Авердима.
Закрыв глаза и стараясь поймать разливающуюся вокруг мелодию, она вдруг явно представила, что это именно Снежок сейчас стоит за её спиной, держит руки на её талии, смотрит на неё. Называет красавицей… И этого оказалось достаточно, чтобы, легко двинув плечом, Янорина начала движение.
— Да, Яночка, вот так, — прозвучал позади чужой голос. Слишком мягкий, слишком слащавый, чтобы быть тем самым.
Но она не стала останавливаться, снова заставив себя думать, что с ней Авердим. Даже когда руки мужчины плавно переместились на её живот, Нори не стала противиться. Они направляли её движения, и она повиновалась им. Слушалась. Отдавалась власти того, кто вёл её в мир музыки и ритма.
— Вот так, правильно, — звучало над её ухом. — Танцуй. Чувствуй музыку.
В какой-то момент она оказалась со своим учителем лицом к лицу, попыталась посмотреть ему в глаза, только… собственное зрение не желало повиноваться. Предметы перед ней расплывались, становились странно другими. А потом она вдруг увидела перед собой лицо Авера.
— Ты здесь? — спросила она.
— Конечно здесь, красавица, — ответил ей какой-то глухой, далёкий голос. Но Янорина не стала обращать внимание на эту странную мелочь.
Она двигалась, извивалась, чувствуя себя удивительно лёгкой и пластичной. Крутилась, уже не обращая внимания на чужие руки, которые теперь свободно блуждали по всему её телу. Когда к этим рукам присоединились губы, она тоже почти не заметила. Ей было легко и весело. Музыка жила в ней, стучала вместе с сердцем, бежала по венам. Она сама была музыкой.
