— У тебя такие приятные руки, — проговорила девушка. И, снова закрыв глаза, обречённым тоном добавила: — Хочешь честно? Я бы и сама была рада сейчас перевернуться… обнять тебя… поцеловать.
— Нори, пожалуйста, замолчи, — тихо попросил её Снежок. — Или думаешь, мне легко удерживать все свои желания в узде?
Он снова сел ровно, и даже руки от её тела отнял, но вот не смотреть на неё уже не мог.
— Знаешь, — ответила она, не двигаясь. И её голос показался ему словно поникшим. — Я ведь прекрасно понимаю, что у нас нет и не может быть общего будущего. Да и не нужна я тебе. Но это ощущение вольности, свободы… оно так пьянит. Я даже могу представить, что являюсь хозяйкой своей жизни. Здесь я могу позволить себе то, что на Аргалле было бы невозможно. И вообще, я сейчас нахожусь в одной комнате, в одной постели с молодым мужчиной… с тобой. Но при этом точно знаю, что ты не зайдёшь далеко. Не посмеешь. Потому что тебе дорога даже не столько собственная жизнь, сколько уважение Эверио. Ты не предашь его доверия. Даже если я буду сама просить тебя сделать меня своей.
Авер не дал ей договорить. Чуть привстал и, обхватив её за талию, ловко перевернул к себе лицом. Сам же навис сверху, опираясь на вытянутые руки.
— Это всё слова, Нори, — прошептал он, глядя на неё со смесью предвкушения и раздражения. — Ты ведь понятия не имеешь, что значит дико кого-то хотеть. Предлагаешь себя, даже не подозревая, что будет ждать тебя дальше — если я вдруг решу воспользоваться таким предложением.
И пока она не успела как-то отреагировать, хоть что-то сказать, наклонился ближе и нагло поцеловал её в губы. И не было в этом поцелуе ни нежности, ни ласки — только голая откровенная страсть.
Нори опешила, просто растерявшись от такой неожиданности. Но вместо того, чтобы оттолкнуть Снежка, сама обняла его за шею и, словно заразившись его яростью, так же зло ответила на его поцелуй. Вот только то, что началось, как борьба, что должно было стать доказательством далеко не мирных намерений Авера, неожиданно стало приносить им обоим удовольствие. Да такое, от которого все здравые мысли в один момент дружно покинули сознание.
На самом деле, у Янорины в плане поцелуев имелось немало опыта. И в академии, да и в родном дворце она частенько сбегала на свидания к кому-то из своих воздыхателей, но поцелуи были максимумом того, что она позволяла своим кавалерам. Потому сейчас её и не испугал напор Снежка. К тому же их поначалу яростный поцелуй постепенно стал более медленным, глубоким и, как следствие, более чувственным. Теперь они не наказывали друг друга — скорее ласкали. Чуть прикусывали губы, соприкасались языками, и прижимались друг к другу так близко, насколько это было возможно. Но что важнее всего, никто из них не спешил ни прерывать столь чарующее занятие, ни переходить к другим… более нескромным ласкам.
