Я хотел выругаться, но промолчал. Во рту всё болело.
Зуб пошатнулся в луже крови, когда я топнул по полу ногой.
* * *
Такое ощущение, что день этот был создан специально для проблем.
Побег брата Дрю, разочарованный во мне Коул, собственный выпавший зуб.
Я провёл языком по протезу, который мне вставили в лазарете. Сказали, что это окончательный вариант, отказались даже временный ставить, как обычно положено. Долбаные «технологии».
Что-то в этом было неправильно. То ли в моём яблоке, то ли во мне. Не мог зуб выпасть просто так: может быть, я где-то ударился? Вроде ни с кем не дрался, чтоб прямо по морде заехали…
Впрочем, день уже подходил к концу. Вышло так, что Коул всё же не пошёл на уроки, а отвёл меня в лазарет, пока Дрю заверял нас, что сам справится и поспит на постели Коула. Хоть я и не был уверен, что он уснёт от такого стресса.
В медпункте меня подлечили, вкололи болеутоляющее и сразу же принялись за работу. Всего несколько часов – и к вечеру новый зуб был уже на месте.
Когда день наконец подошёл к концу, Дрю отдали его сумку с ключами и пустили обратно в его комнату. Дэмиана не было. Должно быть, он просидит ещё сутки. В карцере.
Я открыл ящик стола и посмотрел на пачки сигарет. Взяв одну, я раскрыл её и выбросил обёртку к остальным упаковкам.
Позади меня появился Коул, я ощущал его взгляд затылком. Я повернулся. Сосед стоял между нашими частями комнаты, отодвинув разделяющую их штору.
– И всё же, где ты их взял?
Я разглядывал пачку, краем глаза замечая вопросительное выражение на лице Хэллебора. Водил по гладкой поверхности пальцами, ощущая выбитое название, буквы на картоне. А после задумчиво улыбнулся:
– Купил.
Северный Олень
Было жарко. Очень жарко. И очень страшно.
Я-то думал, что ничего не боюсь.
Но мне было ужасно страшно.
А со временем страх пропал.
Вначале я попал во тьму. А затем – к себе домой. В свой старый дом. Нашу общую с Эндрю комнату. В то время, когда она ещё была детской.
И всё было в огне. Стены, потолок, пол, окна. Всё горело. И пахло жжёной плотью. Моей собственной.
Я закрыл глаза. Не получалось. Было слишком жарко.
Я сгорал. Снова и снова. Падал и поднимался. Умирал и возрождался. И горел. Вечность. Миллиарды лет… Такое было ощущение.
Боль пронизывала насквозь. Сердце билось и замирало. Кожа осыпалась и срасталась.
Больно. Это было очень больно.
А со временем боль притуплялась.
Я схватился за кровать. Она тоже загорелась. Огонь был везде. Везде. Преследовал, загонял в угол.
