— Думаю, ты даже не догадываешься, насколько ты непопулярна. Тебе нужно просто продолжать в том же духе. Пусть все считают, что ты на самом деле ничуть не раскаиваешься в своих словах насчет Империи. Что ты терпишь все это лишь потому, что выхода нет. «Мечтатели» голодны, злы и безрассудны. Они за тобой явятся, не волнуйся.
Иден откинулась на спинку кресла и помассировала глаза. Те, кто ее судил и выносил приговор, проявили снисхождение из-за ее отца, который, хотя и был «в ярости», под запись высказал убеждение, что его дочь исправится. Иден знала, как обычно поступают с заключенными — ас изменниками в особенности. Ей приходилось присутствовать при допросах. Но даже этот явно легкий приговор изнурял.
— Пока же, — продолжала Глэб, — ты будешь жить у меня. Тебе будет отведено маленькое пространство, включая дворик. Тебе пришло несколько сообщений... — Помедлив, она уточнила: — От родителей.
Иден застыла. Она рассчитывала по прибытии в дом Глэб получить от отца сводку новостей и инструкции. Но мать...
С матерью они виделись не так и давно; когда Иден вернулась, став одной из тех немногих, кто пережил взрыв «Звезды Смерти», Зихей, едва узнав об этом, связалась с ней. Они поговорили по душам, пускай и недолго. Болезнь Зихей прогрессировала, и она быстро уставала. Но нового разговора Иден страшилась. Зихей была верной подданной Империи и знаменитой художницей, однако Иден на пальцах одной руки могла пересчитать лиц, которые не состояли в отряде «Инферно», но имели достаточно высокий допуск, чтобы знать правду Мать в это число не входила. Иден просила отца передумать. «Мама больна, ей надо сказать», — умоляла она, но отец наотрез отказал:
— Это совершенно секретная информация, Иден. У нее нет допуска. Меня удивляет, что ты вообще такое предлагаешь.
Эти слова причиняли боль, поскольку Иден сама понимала, что не надо было спрашивать. Но она не жалела. Трибунал над дочерью состояние здоровья Зихей Версио не улучшит.
Иден кивнула в сторону графина с бренди:
— Полагаю, в моей комнате такого не найдется? — Она пила редко, но немного принять для храбрости не помешало бы. Это помогло бы пережить то, что ее ждало.
— Нет, конечно, — сердито ответила Глэб. — Иден, тебя освободили из-под стражи на время работы. Ты осуждена за подстрекательство к мятежу. Радуйся, что будешь спать на кровати, а не на нарах в местной тюрьме.
«Нельзя, чтобы кто-то почувствовал запах алкоголя. Слишком рискованно, — подумала Иден. — И бьюсь об заклад, что она отказала мне с превеликим удовольствием».
