Сейн знала, что нужно очень точно подгадать момент. Дело было рискованное: любые партизаны равнодушны к сопутствующему ущербу среди гражданского населения, но эти ребята были профессионалами. Следовало положиться на то, что они не будут стрелять куда попало и не решат убить первую встречную просто ради развлечения.
Три магазина... два...
Пора.
Марана, всхлипывая, выскочила из лавки антиквариата и показала пальцем за спину:
— Он спрятался в кабинете!
Руки ее были обнажены, так что все могли видеть синяки и свежий порез, который ей оставил Кук’вейби, а воротник ветхого платья не скрывал электроошейника на стройной шее.
— Отойди! — крикнул каги. Его глаза горели бледно-красным светом, а кожа была серой, как камень. Не останавливаясь, налетчик перепрыгнул через Сейн, перекатился и вскочил на ноги, продемонстрировав поразительную акробатическую ловкость.
— Девушка убежала с линии огня, двигаясь таким образом, чтобы обогнуть «Мечтателей» и оказаться позади них. Только она успела скрыться, как партизаны принялись стрелять, подходя к двери кабинета.
Если Рудейга с трандошанами и кричали, звуки пальбы заглушили их вопли. Удостоверившись, что даг больше не будет доносить Империи, «Мечтатели» направились дальше. Когда они развернулись и пошли по коридору, чтобы заняться следующими жертвами, тви’лека — женщина с бирюзовой кожей и удивительными фиолетовыми глазами — задержалась и испытующе посмотрела на Сейн. Взгляд ее задержался на ошейнике.
Затем она бросилась догонять остальных мятежников. Марана помчалась следом. Она пока не просила взять ее с собой — просто бежала позади, останавливалась вместе со всеми, подбирала камни или обломки и бросала в окна, в то время как партизаны использовали бластеры и детонаторы. Дым и смрад горящей плоти жгли ноздри, вызывая кашель.
Каким образом человек что-то услышал на фоне всей этой какофонии, Сейн не знала. Он сердито зыркнул на нее.
— Иди отсюда, малявка! — крикнул он. Это презрительное приказание звучало довольно забавно, учитывая, что парень явно был не намного старше Сейн.
— Возьмите меня с собой! — закричала девушка. — Я ненавидела Рудейгу. Я всех здесь ненавижу. Пожалуйста!
Никто не ответил, поэтому она и дальше бежала следом, не путаясь под ногами — и помогая по мере возможности. Наконец партизаны, похоже, закончили свое дело. После себя они оставили кучи обломков, пожары, вопящих от боли и страха обитателей станции, тревожные сирены, которые запоздало и бесполезно предупреждали об опасности...
