Мы ждали. Я присела у стены. Солнечный луч полз по лицу, щекотал мне нос. Из дортуара сквозь разбитое окно долетали трески, скрипы и ругательства. Ничего не взрывалось и не бабахало. Похоже, наш тощий приятель просто застревал в мусорных кучах. Но наконец вернулся к подоконнику и дал отмашку: все чисто, мин нет. И мы полезли следом. Если кто-то не пробовал перелезать подоконник стрельчатого окна в доспехах, тому не дано постичь глубину всех наших страданий и неудобств. Но и тратить время на раздевание очень не хотелось. Да и стремно. Проще всего захватить человека, когда он купается или сидит в нужнике. А мы, судя по состоянию руин, пребывали где-то между: внутри было грязно и сыро, а за простенками еще и темно. Чертыхаясь, спотыкаясь, хватаясь за облезлые перегородки, мы кое-как миновали здание насквозь и выбрались с другой стороны. Перед нами лежал просторный двор с колодцем, сбоку торчали из земли несколько обугленных яблонь, а впереди лежала лестница с низкими ступенями, упиравшаяся в величественный портал.
Финист слева от меня шумно вздохнул: похоже, пришли.
Мне пришлось закинуть голову, чтобы разглядеть крышу храма Сердца, вернее, ее отсутствие. В свое время что-то пробило ее изнутри, заставив распуститься, как цветок, удержав в хрупком равновесии чудом или волей игроделов. И даже понимание, что это игра, не заставило бы меня тереться у стен. Двери тоже выбило наружу, и три резные дубовые створки торчали из кусков камней и штукатурки, а не занимали предназначенное им место. На ржавой петел сидела бабочка-лимонница.
Сквозь портал тянуло гнилой сыростью. Манул передернул плечами и чихнул.
— Омегад, Некро, проверьте неф, — скомандовал ветровей.
— Нет там никого, — пробурчал горец. — А то бы уже выскочили. Мы ж тут, как прыщи на лысине.
И все же, взяв меч наперевес, двинулся к порталу. Некро, на ходу становясь невидимым, потек за ним.
Отсутствовали разведчики недолго. Омегад показался на крыльце и крест-накрест замахал руками, показывая, что путь чист. Мы втекли в портал и оказались в приятной тени. Я прислонилась к стене, наслаждаясь прохладой. Давая глазам приспособиться к полумраку, вдыхая сухой чистый воздух. То ли тут была хорошая вентиляция, то ли храм прогревался сквозь дыру в крыше, но привычный уже смрад плесени и отбросов внутри не ощущался совсем. Сдвоенные яшмовые колонны подпирали свод. На стенах и потолке сохранились кусочки мозаик. Какие-то боевые сцены, насколько мне удалось понять. По углам подрагивала паутина и скопилось немного пыли. Пол казался потертым, точно тысячи прихожан выгладили его ступнями и даже коленями, приходя к святыне. Я даже смутное волнение почувствовала.
