Все на свете когда-нибудь кончается, даже пустыни. И мы через два дня похода наконец вышли к границе обитаемых земель.
То есть, не то чтобы обитаемых, но окультуренных. Вдоль мощеной дороги на сколько хватало глаз тянулись кукурузные и пшеничные поля, просто радующие изобильным урожаем. Любой фермер обзавидовался бы и размерам, и плодоносности высаженных культур. Вот только крестьян на полях не было. Одни чучела да пролетающие птицы, на которых охотился Руша Робин. Птицы были несъедобны, дали только материал алхимику. Зато кукурузы мы наварили — с появлением Анаида проблемы с разведением огня отпали. И лопали за обе щеки.
— Ни у кого не возникает ощущения? Что он Элли в Волшебной стране и чучело сейчас заговорит? — Робин зябко передернула плечиками.
— Главное, чтобы не ураган в Канзасе, — ляпнул Анаид, и тут вдоль горизонта что-то огромное пролетело, оставляя дымный след, и пропало за лесом. Земля глухо дрогнула.
— А вот и Убивающий Домик, — мрачно пошутил наш маг. — RIP, Гингема.
— Сходим посмотрим?
Он потер колени:
— Я бы лучше трактир нашел и нормально перекусил.
— И помыться бы не помешало, — лучница стряхнула с элегантного костюмчика пыль и шелуху.
Все мы изрядно пропылились, пропотели, изгваздались за дорогу, потому болид оставили на потом.
Тракт вился то среди полей, то среди рощиц под блеклым небом. Потом поля плавно сменились огородами с гигантскими тыквами, помидорами размером с футбольный мяч и кустящимися по колено хвостиками морковки.
— А зомби здесь тихие, — вспоминая огромную землянику, протянула я.
— Потому что всех неписей уже съели.
— Полдень, все отдыхают, — задумался Анаид.
— Или забыли их расставить и надо отрапортовать об ошибке.
Манул выдернул морковку, вытер о рукав и стал жевать.
— Вкусная, зараза. И алхимия мгновенно +1. Ох, я облопаюсь.
— Кот, а морковку трескаешь, как кролик, — Робин хихикнула.
— Трактир! — на своих коротких ножках маг кинулся так прытко, что мы его едва догнали.
Беленый домик под тростниковой крышей призывно темнел распахнутой дверью. Пчелы вились над поздними розами в палисаднике. Темные столы и скамьи под навесом так и манили присесть.
Трактирщик бросился к нам, как к лучшим друзьям, на ходу завязывая передник:
— Что угодно господам? Выпить, поесть, а может, выкупаться?
— Вот узнаем цены, а потом определимся, — веско сказала я, пуская в ход дипломатию.
Открылась табличка с выбором. Мы изучили ее и содержимое наших карманов.
— Сейчас шкурки продадим, — объявила Робин, — и сможем расплатиться за постель и обед.
