Ты не можешь говорить за всех, Познавший Тьму. Пламя Неуничтожимое есть лишь часть того, что оживило Упорядоченное. Оно не повинуется никому. Оно просто есть. И оно вспыхнет вновь – непременно вспыхнет! Но для этого ему надлежит угаснуть. День сменяется ночью, за ней…
– Да-да, вновь настаёт рассвет, – перебил Хедин. – Может, для тебя, великий. Но не для тех, кто в Упорядоченном.
Это закон, грустно сказали голоса. Вечное обновление требует вечных рождений и вечных смертей.
– Я достаточно слушал о «всеобщем цикле», великий. Я не гожусь на предлагаемую роль. Если всё так, я предпочту сразиться в последний раз с Дальними и сгинуть вместе с ними.
Красивые слова остаются красивыми словами, Хедин Познавший Тьму. И «роль» тебе никто не «предлагает». Это твоё предназначение. Высшее предназначение Истинного Мага. Великий Предел перестаёт быть, или, вернее, изменяется, становится тем центром, вокруг которого соединяются разные части кристалла. А предназначения не избегнет никто, и даже то, что ты называешь Творцом.
– Кто ты? – выкрикнул он. – Ответь! Слышишь?!
Слышу. Я часть творящего сознания. Я то, чему предстоит уснуть, умереть и всё забыть. Когда я пробужусь, память моя будет чиста. Цикл повторится снова, без цели и смысла. Вернее, весь смысл будет в нём самом. Чтобы жили и любили бесчисленные души. Чтобы Пламя Неуничтожимое – другая часть творящего начала – получило бы свободу. А теперь пришла пора…
– Ты же всемогущ, – Хедин не имел сейчас плоти, а показалось, что горло всё равно стиснуло. – Мысль Твоя есть деяние. Стоит Тебе пожелать, и всё исполнится. Ты – абсолютный Маг. Тебе не нужны заклинания и формулы. Зачем ты говоришь тогда со мной?
Все чувства исходят из меня, печально сказали голоса. Жалость. Скорбь. Сострадание. Всё это есть во мне – иначе не было б и в вас.
– Тогда почему во мне сейчас ничего, кроме ужаса?! – Познавший Тьму кричал, или, во всяком случае, ему казалось, что он кричит.
Если бы ты знал, каков тот ужас, что во мне, ответили ему без гнева. Угаснуть и знать, что всё могущество и Пламя Неуничтожимое не спасут от такой же смерти, как и у мельчайшей мошки-однодневки. Мошке даже легче, она не подозревает о собственной участи. А творящему придётся угаснуть, зная, что он угасает навсегда.
– Тогда отпусти меня, великий. Если Тебе ведомы сострадание и милосердие, не неволь, не принуждай. Мы будем сражаться – мы не покоримся – мы…
Время вышло, вздохнула темнота. Скорбь переполняет всё, но есть закон…
