– Ты хотел поведать мне только это, досточтимый Мимир?
– О нет. Оставь надежды, Познавший Тьму. Оставь чувства и привязанности – говорю тебе об этом открыто, хотя должен был бы загадывать загадки и испытывать тебя, помогая прийти к этой мысли самому. Отягощённый памятью, скорбью и болью сорвётся с золотого луча, сколь бы невесом ты сейчас ни был.
– Спасибо за совет, мудрый Мимир. А насчёт Рагнарёка мы ещё поглядим.
– Погляди, – усмехнулся великан. – Все знамения уже явлены, маг Хедин. Орёл и Дракон сошлись в смертельной схватке, прибегли к последней мере, но и она никого не спасёт. Сущее перестанет быть, однако от тебя зависит, каким оно воскреснет вновь. Ступай теперь, не медли. Упорядоченное обращается в единый кристалл, в зародыш грядущей вспышки, и те, кто гонит вперёд ледяные поля, не теряют время даром. От того, что ты сделаешь там, впереди, зависит…
– Удержи речи твои, йотун! – властно скомандовала сущность с лицом Мерлина.
– Что ж, спасибо ещё раз, многомудрый. Я иду дальше.
– Я пожелал бы тебе счастливой дороги, маг, но счастья не будет. Это говорю тебе я, Мимир.
– Посмотрим. – Хедин сделал шаг, и старый великан враз остался за спиной.
Вокруг вздымался безжизненный серый лес, море взнесённых ветвей; словно чья-то исполинская рука смыла с них все цвета и краски.
Великое Древо, сердце домена Духа Соборной Души, могучего Демогоргона. Но что за ним? Что дальше? Куда ведёт золотой луч? И, самое главное, – от чего или кого исходит?
Ты давно уже понял это, сказало ему множество голосов. Только боишься в этом признаться.
Этого не может быть. Он не находится здесь. Он давно ушёл, оставил сущее, Он…
Золотой луч резко поднялся над серым морем. Мгла отступала, оставалась внизу, а вокруг была лишь пустота, звенящая, режущая.
Внизу ничего. Ничего наверху. Только нить золотого огня.
Истинные Маги не интересовались, что там, в самом Великом Пределе. Не пытались дойти до самой последней грани, где одно становится другим.
Не этого ли символ кроется в золотистой черте?
Неяркий свет, разлитый вокруг, умирал. Тьма сгущалась, отрезая Познавшего даже от того скудного подобия мира, что он оставил позади, от тени Великого Древа. Вновь ожил ледяной ветер, в слепой ярости бросаясь то с одной стороны, то с другой.
Чувства. Память. Привязанности.
Они потянут тебя вниз, беззвучно сказал Мимир откуда-то из дальней дали, но так, словно оказавшись у Хедина за плечом. Это последний рубеж. Откажись. Отрекись. Забудь. Как ты забыл собственные детство и юность. Отца и мать. Первые победы и первую любовь.
