Однако такая память – сама по себе оружие.
Пространство Идей, недоступное материальному, может оказаться в досягаемости идеального.
Он ощущал, что кокон Сигрлинн пришёл в движение, что Великий Предел – черта, где нет ни пустоты, ни наполненности – сотворяется там, в Хаосе, среди чёрного пламени, медленно, но верно направляя раковину Дальних туда, где лежали пределы Упорядоченного.
Она должна вернуться. Хотя бы она.
Познавший Тьму прислушался к себе, но гулкий и низкий бас безмолвствовал.
Хаос по ту сторону грани разделялся, его рассекало той самой границей, что есть Истинный Маг; «светлое и лёгкое вверх, а тёмное да тяжёлое вниз пошло». Чёрное пламя вскипело, волны разупорядочивания устремились со всех сторон; Познавший Тьму знал, что сущность его не способна проникнуть за барьер, она может лишь спроецировать себя, своё предназначение.
Так, вдвоём, они заскользили – вдоль непреодолимой грани; Хедин ощущал приближение Упорядоченного, тех самых «пределов Творца». Ему самому приходилось прокладывать дорогу кокону, а сознание предательски мутилось – даже искре Пламени Неуничтожимого нелегко оставаться собой в этой чуждом пространстве, где ничто ни от чего не надо отделять.
Для великого Предела здесь просто нет работы.
Заметила ли его Сигрлинн? Поняла ли, что с ней происходит?
Суть её билась в тесной скорлупе Дальних, не находя выхода. Она словно обезумела, однако Истинные Маги не умеют терять рассудок. Даже ушедшее на Брандей Поколение действовало, прекрасно сознавая, что в этом его единственное спасение от развоплощения.
Глупцы, подумал Хедин. Заплатили страшную цену. Теперь-то понятно, отчего тому же Ямерту участь «потрудиться мелким лесным духом на благо всего Упорядоченного» не казалась чем-то ужасным.
Солнечноликий бог, похоже, знал – или догадывался – о существовании того измерения, в котором очутился Хедин.
Так, вдвоём, они и доплыли до того места, где кокон, дрогнув, начал сливаться с исполинской, уходящей в бесконечность стеной – границей-пределом Упорядоченного. Познавший Тьму видел всё это, находясь разом и тут, и там – но в то же время и нигде.
Он с лёгкостью преодолел отпорный барьер, даже не заметив, – в его пространстве никаких преград не существовало.
Он был в Упорядоченном, и разом не был. Скользил по изнанке всех вещей, видя и воспринимая, но не ощущая привычных потоков силы и не в состоянии принять какую бы то ни было форму.
«Одного Хедина не стало, заменим его другим?»
