Там кипел бой.
«Скорее, госпожа!.. Мы ещё успеем!..»
– Успеем что?! – крикнула она в пространство.
«Спасти… твоих… детей!» – кажется, Скьёльд задыхается.
– Что?!
«Ты… думала… их… никто… не… выследит?!»
Да, думала, мелькнуло смятенное. Но не лжёт ли этот лысый маг с вытатуированными драконами?!
«Возьми… меч!»
Клара повиновалась. И в тот же миг видения хлынули вновь, со всех сторон, и она содрогнулась – ей явилось Упорядоченное, тропа, что уверенно вела к тому самому миру, закрытому, не интересному чародеям, где она оставила Чаргоса, и близнецов, и Зосю.
Волшебница похолодела. Или Скьёльд сумел извлечь это из её памяти?!
«Не только мы осознаём, насколько важны Мечи, госпожа Клара. Не только мы поняли, что ты одна способна вернуть их в Упорядоченное. Не только у нас есть планы их использовать – только мы собираемся защитить Сущее, а они – напротив, добить».
– Кто «они»?! И что делать?!
«Они… разные. В том числе и Молодые Боги. Ямерт с компанией. Помнится, ты заключила некую сделку?.. Как раз насчёт Мечей?..»
– Я не заключала!.. То есть не с ними!..
«Неважно. Кто бы ни прикрывался обличьем Ямерта, сейчас он, Молодой Бог, вправе требовать своего. И он знает, где ты спрятала детей, Клара».
– Как?! – простонала чародейка.
«Возьми Иммельсторн. И… возвращайся, если не хочешь овдоветь раньше времени», – закончил маг сухим смешком.
Клара в ярости сжала кулаки.
Ничего не поделаешь. Троица во главе с Кором Двейном знает, где Чаргос и остальные; Ямерт или не Ямерт, Молодые Боги или там Старые, но шантажировать её теперь можно.
И она сделает всё, потому что пожертвовать детьми не способна.
Хотя, наверное, истинный боевой маг должен был бы поступить именно так.
Что ж, значит, она не истинный. Видать, недаром покинула и Гильдию, и вообще Долину.
Клара крепко зажмурилась.
И вырвала Иммельсторн из ещё не успевших остыть рук эльфийки.
Глава 5
Фредегар, Робин и Фиделис
…Мёртвый город Хедебю с застывшим смарагдовым куполом оставался позади. Лекарь Фиделис, однако, не торопился – вместе с невысокликами Фредегаром и Робином он обходил окрестности, ближние деревни и хутора, куда набились сейчас успевшие выбраться из города люди.
Кто-то рыдал. Кто-то сидел, обхватив голову руками, не отвечая, словно провалившись в беспамятство. Плакали дети, мычала скотина, кто-то бранился, кто-то кого-то проклинал, кто-то молился. Угрюмые поселяне, озлобленные, с вилами и дрекольем отгоняли от зажиточных дворов растерянных, бледных горожан.
