Мисс Чехия не двигалась. А та, что лежала на земле, тихо стонала.
Но, может, вовсе не тихо. В ушах Миши, похоже, завелись жуки, которые шуршали там своими лапами. Они мешали ему. А может, это тот самый жук из мамкиного супа? Все это время он прятался у него на шее или под мышкой и наконец улучил момент, когда можно проникнуть в ухо. От этой мысли Миша еще громче захохотал.
Девушка на земле приподнялась. Луч фонаря скользнул по ее грязному сопливому лицу. Она увидела подругу и взглянула на Мишу. Она заорала, вскочила и тут же упала. Она же сломала ногу. Куда собралась-то? Куда?
Миша хохотал над ее попытками подняться. Как в тупой комедии. Она поползла, как раненая на войне, подальше от врага. А на помощь ей уже спешили четверо. Миша не видел, это были парни или девки. Но скорее всего парни. На дороге стояли еще трое. Фонарь был у одного из приближающихся, второй – у группы на дороге.
«Убить, всех убить! Чтобы не было свидетелей, да, мама? Да? Где мой автомат, где напалм? Где пробирка с чумой? Куда я все это положил, ты не знаешь?»
Он хохотал, пока не понял, что через две секунды его поймают.
И тогда он бросился в лес, в темноту, в кусты. Он бежал наугад, напролом. Ветки тут же впились ему в лицо: «Ты куда это собрался? Подожди, дай-ка мы тебя поцарапаем. Вот так, и лицо, и руки, и твою футболку порвем». В лицо попала паутина, в рот набилась хвоя. Миша сплевывал и вертелся, срывая с лица липкие нити, и даже не думал о тех самых пауках, от вида которых начинал визжать и плакать. Он думал о тех людях, что гнались за ним через чащу.
Он слышал свое тяжелое дыхание, он слышал грохот в груди, его уши до сих пор улавливали только гул и отдаленные звуки, источник которых вполне мог находиться у него за плечом. Миша это понимал и поэтому бежал во весь опор.
Он не оглядывался назад. Он слышал приказ остановиться, он слышал, как его называют падлой и хмырем, как называют уродом и тварью. Но если человек, бегущий за тобой, называет тебя такими словами, то не думай останавливаться. Вряд ли он пытается вручить тебе забытые ключи или оброненный на улице телефон.
Миша чувствовал, как тело наполняется точками, из которых исходит жар. Кто-то приклеивал к нему маленькие горячие камешки. Бежать через кусты было тяжело. Приходилось то и дело отворачиваться от веток, грозящих выколоть глаза. И это с учетом, что в темноте в лесу практически ничего не видно. Миша бежал наугад.
В какой-то момент он понял, что выбежал на тропинку. Он помчался быстрее. Он никогда не был бегуном, на уроках физкультуры не занимал первые места, но при этом и хилым он не был. Да, он был худой, но это же, наоборот, хорошо для бегуна, тем более неопытного. Если бы в нем было сто килограммов веса, он бы и двух метров не пробежал. На его стороне был адреналин. Он дал в долг Мише хорошую дозу, сказал, что нужно потом отработать, заплатить здоровьем, самочувствием, но сейчас тот может словить кайф и пробежаться пару километров по лесу, собирая пауков, клещей и раны на коже.
