Юрка по молодости лет и авантюрному складу был скорее склонен поверить. Уже не раз битый жизнью и имеющий, какой-никакой отрицательный опыт, Бобров старательно сомневался. И только скептически настроенный ко всему не вызывающему моментального опьянения Вован, даже несмотря на то, что своими глазами лицезрел и даже трогал странный камень, отнесся к рассказу Лысого без должного пиетета. И слушал Серегино эмоциональное повествование скорее из чувства коллективизма.
Примерно через пятнадцать минут, когда Серега практически иссяк, потому что много за пять минут он, конечно, увидеть не смог, Бобров, наконец, сказал:
– А что у нас является критерием истины?
– Практика, – тут же ответил Смелков, хотя маркситско-ленинскую философию уже исключили из программы ВУЗов.
– Молодец, – похвалил Бобров. – Далеко пойдешь. Поэтому, Вован, заводи мотор и пойдем на место депортации Лысого.
– Не депортации, а проникновения, – поправил Серега. – Депортация к моему явлению отношения не имеет.
– Ну ладно, – легко согласился Бобров. – Пусть будет проникновение.
Идти до места было совсем не далеко. Они даже доспорить не успели. Бобров только спросил:
– Кстати, а где казенные штаны?
Серега понуро заметил:
– На той стороне остались, – но в голосе его вины не ощущалось.
В это время Вован сказал:
– Все, пришли.
Бобров встал на корме.
– Лысый, ты со мной?
– А как же, – сказал Серега и вывалился прямо через борт.
– Ждите здесь, – сказал Бобров остающимся. – Мы быстро.
Они действительно вернулись быстро. Минут через пятнадцать. Серега волок за собой химкомплект.
– Возвращаемся, – бросил Бобров и дальше молчал всю дорогу до причала.
Пока Вован относил номинальному владельцу ялика причитающуюся ему долю, рыбаки разложили на палубе вытащенную из ялика ловушку, развесили на такелаже мокрую одежонку и отправили сухого Смелкова в ближайший магазин на старинной «восьмерке» Боброва. Магазин находился недалеко, ГАИ сюда отродясь не заглядывало, и не имеющий прав Смелков особо не боялся. А Бобров с Серегой вытащили из каюты две верхние койки и положили их на крышку грузового люка, подготовив, таким образом, место для совещания. В каюте совещание ввиду его важности и секретности решили не проводить, мало ли кто может незаметно подойти. А на палубе все и всех видно издалека и никто втихую не подкрадется.
Вован вернулся быстро, дольше ждали Смелкова, но и он прикатил минут через двадцать. Причем сразу за ним приехал рыбный оптовик и забрал весь улов, тут же и рассчитавшись. Выручка, конечно, была небогатой, но в свете вновь открывшихся обстоятельств на это не обратили особого внимания.
