– Ну как же, – встрепенулся Смелков. – А «антропос»?
– Ну, ну, – одобрил Серега. – А дальше?
Юрка развел руками. Вован, под шумок допивая вино, ухмыльнулся.
– Помнит еще, – хмыкнул Бобров. – Хотя, по-моему, это там единственное греческое слово. Ладно, теперь давайте серьезно. Ты, – он ткнул пальцем в Серегу. – завтра идешь в Херсонесский музей и изучаешь историю от самого основания до века так пятого уже новой эры. Если будет какая литература, бери не жмоться. Потом компенсируем. Ты, – он повернулся к Юрке. – С утра топаешь в библиотеку Толстого и ищешь учебник греческого языка. Только не ищи древнегреческий, все равно не найдешь. И это, закажи себе контактные линзы. Хорош ты будешь в очках. Вован, у тебя свободный день и подумай, как можно будет ловушку на той стороне поставить.
– Чего тут думать, – сказал Вован с ленцой, обличающей опытного профессионала. – Протащить можно. Но без лодки ни поставить, ни снять.
– Без лодки, – сказал Бобров задумчиво. – Без лодки. Вован, ты же у нас моряк, не то, что мы – крысы сухопутные.
– Ну-у, – сказал Вован осторожно.
– А как будет выглядеть обломок кораблекрушения? Ну, вот в том времени? Чтобы, как минимум, двоих выдержал.
Вован озабоченно поскреб затылок.
– А вот хрен его знает.
– Подумай, – сказал Бобров веско. – Нам его еще делать придется.
– Задумал что-то? – спросил Серега.
– Так пока, – Бобров неопределенно покрутил пальцами. – Ладно. Всем всё ясно? Тогда пошли, не будем терять времени. И помните – обо всем молчок, если конечно хотите остаться в живых.
– Сурово, – сказал Серега, поднимаясь. – А как же завтра с сетями?
– Подождут сети, – Бобров коротко хохотнул. – Мы их потом рядом с Херсонесом выставим.
По дороге домой Бобров остановился на площади, утыканной разнокалиберными киосками, ларьками и открытыми прилавками так плотно, что порой покупатели должны были между ними протискиваться. Причем протискиваться, внимательно глядя под ноги, потому что там внизу еще сидела масса народу с плодами садов и огородов, разложенных на ящиках, коробках, а зачастую просто на картонках, постеленных на грязный асфальт. В воздухе стоял гул голосов, вычленить из которого отдельные слова было довольно сложно. Да Бобров и не пытался. Он купил у бабки кило помидор, пучок укропа у ее соседа и полкило сосисок в ларьке рядом. Сосиски были, конечно, далеко не говяжьи, но Бобров успокоил себя тем, что с одного раза ничего не будет.
Квартира встретила Боброва пыльным запустением, к которому он уже привык. Жена ушла лет пять как, оставив после себя только недобрую память. Бобров в принципе уже привык к своему холостяцкому бытию и не видел ничего особенного в том, чтобы самому себе сготовить ужин, пусть даже и такой примитивный как вареные сосиски. Однако к сосискам надо было что-то изобрести, потому что жевать эти якобы мясные изделия просто так было бы скучно.
