— Осталось десять минут!
Я почувствовала, как в мою руку входит иголка. К Мартину подбежала секретарша со шприцем. Мой друг в отчаяньи оглянулся — вокруг толпились жабьелицые, за спиной — витражное окно.
— Не будет по-вашему!
И неожиданно рванулся назад, к окну. Раздался звон разбитого стекла. Мне стало плохо, перед глазами все расплылось. Как во сне, слышала голоса жабьелицых:
— Подобрать его! Может, еще живой...
— Поздно. Люди сбежались. Проклятье, подъехала “скорая”! Его забирают.
— Что делать?
— Время кончилось. Теперь придется ждать месяц.
— Проклятье! Я совсем ослабею.
Голоса превратились в едва слышное бормотание:
— Найдем в больнице... Мнемоническая анестезия... Неудачные экземпляры... Все ликвидировать... Уходим, уходим, уходим...
И я провалилась в черную бездну.
12
Я проснулась от того, что в глаза светило солнце. Еле узнала номер гостиницы “Салдуве”, первый раз увиденный при солнечном свете. Ну, да, я в гостинице. На мне моя пижама в мелкие ромашки. На кресле — моя одежда, на коврике — мои тапки. Ну и кошмары тут снятся! И все болит — словно ночью из меня пыль выколачивали. Скорей бы домой...
Но как тут сегодня светло, и какой странный шум! Я подошла к окну, раздвинула шторы... И едва не задохнулась от изумления — за окном было море!
Торопливо открыла окно и, насколько могла, высунулась наружу. Море начиналось метров за двести от памятника трем рыбакам, или солдатам, — их освещенные солнцем силуэты отчетливо виднелись на фоне стальных волн. Море было и таким, и не таким, как я представляла. Оно не было добрым и не было злым. Оно было слишком величественным, чтобы соотноситься с какими бы то ни было человеческими понятиями. И еще — оно было настоящим, оно дышало.
— Море! Тут все-таки есть море!
— Конечно, есть, если на карте нарисовано. — От звука чужого недовольного голоса я чуть не вывалилась из окна. С подушки соседней кровати приподнималась голова в бигудях. — И нечего окна раскрывать нараспашку — не лето. Господи, просила же поселить к тихим людям, чтобы хоть выспаться дали с дороги!
Последние слова перешли в зевание. Женщина повернулась лицом к стене и натянула одеяло на голову. Я тихонько закрыла окно и молча постояла перед ним. Странно, почему-то не видно ни одного корабля. А я всегда представляла себе море с кораблями! И людей не видно, берег совсем пустынный. Если не считать каменных рыбаков. Даже чаек нет, а мне, кажется, слышались их крики. Кто-то говорил мне недавно, что вода у этого берега отравленная... Не помню...
