– Пусть валит! – стукнул кулаком по столу отец. – Все знают, что эти ваши модели – шлюхи! А шлюхи много зарабатывают. Аленка будет нам деньги посылать.
– Совсем допился, ей тринадцать! – орала мать.
– Во-первых, почти четырнадцать. Во-вторых, малолетки стоят дороже.
Спустя сутки после этого разговора Алена уже сидела на крохотной кухне московской бабушкиной квартиры. Бабушка рассматривала ее с каким-то брезгливым любопытством, как таракана. И все время повторяла, что денег лишних у нее нет и что Алене лучше не рассчитывать на ее покровительство. Даже как-то обидно было. Все-таки бабушка родная, первая их встреча. Но Алена все равно была ей благодарна – приютила же, не бросила в беде родную кровь.
В модельном агентстве от Алены все пришли в восторг. Такое редко случается. Москва обесценивает девичью красоту – слишком уж много здесь девиц на разный вкус. Но внешность Алены показалась всем коммерческой и нестандартной. Редкое сочетание. Не просто изюминка, а модная странность, которую можно продать. Все говорили, что она похожа на кошечку – такие необычные высокие скулы и раскосые глаза.
Она не стала сразу говорить о своем бедственном положении. Представилась москвичкой из благополучной семьи. А уже когда фотографии для портфолио были сделаны (оплатила их бабушка), когда Алену забронировали для участия в показе мод, когда ей предложили прийти на кастинг и даже авансом пообещали снять в рекламе бальзама для волос, – тогда-то и пришлось извлечь из кармана этого порванного и фальшивого козырного туза.
Как ни странно, в агентстве отнеслись к ее ситуации с пониманием. К бабушке Алены пришел юрист, и они о чем-то долго беседовали на кухне. Потом бабушка звонила беспутной своей дочери, Татьяне, и кричала, что та свою жизнь испортила, а теперь и за девочку взялась. Были подписаны какие-то документы – Алена не вдавалась в подробности. В следующий раз в родной городок она вернулась только на похороны отца – спустя почти десять лет с того дня, когда самолет унес ее в Москву. Мать она сначала не узнала даже. Та как-то скукожилась, усохла, как отживший свое древесный гриб. Даже голос мамин стал чужим, хриплым и тусклым, теперь мать много курила. И запах стал чужим: от нее несло дешевым польским дезодорантом и крепким табаком. Чужая женщина сидела за поминальным столом напротив Алены и этим чужим голосом рассказывала ей о чужой жизни.
Алена слушала рассеянно, думала о своем. Почему есть люди волевые, готовые подняться столько раз, сколько злодейства судьбы швырнут их на землю, и вот такие, амебные, которые просто плывут по течению.
