Надев артиллерийскую фуражку, Хвиной направился к Аполлону. У речки встретил Федора Евсеева, старшего брата Наташки, моложавого казака со смуглым лицом и нагловатыми карими глазами. Федор тоже шел к Аполлону: у него сватают дочь, а у невесты нет штиблет с калошами. Разглядев девку, сваты так и заявили отцу:
— Слов нет — девка красивая, да нам с ее лица воды не пить. Не обижайся, голодранка она у тебя…
Сегодня утром Федор ходил к Степану, но старик заупрямился и отказал в деньгах. Остался один исход: просить у Аполлона.
— Как думаешь, сват, займет или откажет? — спросил он Хвиноя.
— Как знать… Может, и даст. Только ты, брат, того — ниже низкого и тише тихого…
— Да надо же мне девок своих сбыть, руки развязать! — И Федор засмеялся в сивые усы.
Проулком, медленно ступая, подошли они к воротам Аполлона. В глубине двора высился большой щеголеватый курень. Вокруг него разбросались длинные каменные конюшни, базы, сараи и амбары. На гумне, около высокой клуни, стояла паровая молотилка. За куренем густые вербы кричали тысячью грачиных голосов.
Хвиной открыл ворота, собаки подняли оглушительный лай.
— Цыть! Молчать! — послышался строгий окрик, заставивший собак разбежаться в разные стороны.
Из конюшни вышел сам хозяин, ведя в поводу гнедого, тонконогого и выхоленного коня. Конь то и дело поднимался на задние ноги, закидывал вверх голову. Хозяин, гладко выбритый, поседевший, но еще бодрый, крепкий казак, одет был в полушерстяную пару. Сапоги его ярко блестели, а на голове сидела армейская фуражка, украшенная зубчатой кокардой.
Увидев вошедших, он остановился.
— Стой, сатана! Разыгрался, проклятый сын! — крикнул он, одергивая коня за повод.
Хвиной и Федор, держась на расстоянии, сняли фуражки.
— Здорово живешь, Аполлон Петрович, — приветствовал Хвиной хозяина.
— Доброго здоровьица, — сказал Федор Евсеев.
— Слава богу, — глядя в землю, отвечал Аполлон.
— Куда собрался ехать? — спросил Хвиной.
— Думал, да, верно, не придется. На общество надо.
Отвечая, он по-прежнему, смотрел вниз и в сторону.
— Как же так?.. Говоришь, что общество будет, а хуторской полицейский с наказом не ходил, — обронил Федор Евсеев.
— Знытца, общество будет. Раз говорю, то и будет, — скороговоркой ответил Аполлон.
— На обществе-то о чем разговор пойдет? — спросил Хвиной.
— Надо, знытца, в Зыковом логу пруд запрудить. Нам со Степаном, хоть кричи, надо! У меня там сто десятин земли, у Степана с полсотни наберется. Лето и осень там работаем, а быков поить негде.
