Я уткнулась головой в «Первую любовь», сгорая от стыда.
В среду на входе объявили, что сегодня боремся с семечками.
Лена и Маша стояли над душой, пока я мыла ботинки.
– Можно пойти, например, после уроков, – предлагала Лена.
– У меня сегодня танцы.
– А у меня завтра сольфеджио.
– Пропусти свои танцы!
– Сама пропускай свое сольфеджио!
– А я помогаю дома с уборкой в пятницу и субботу.
– Значит, пойдем в воскресенье.
Мы помолчали.
Ржавые краны постанывали, извергая желтоватую воду. С подошвы стекали густые черные ручейки. Я попеременно подставляла подошвы, уныло размышляя о том, как бы отказаться от культпохода.
– Хватит возиться! Чище не бывает, чистота – чисто «Тайд»!
– Возьми завтра сменку, блин.
Подруги вытащили меня из туалета как раз во время звонка. Поднимаясь в класс, мы увидели, как однокашники в холле выворачивают карманы и сдают «контрабанду» – кульки с семечками, купленные по дороге в школу у бабушек.
– Сдается мне, неделя чистоты просто так не закончится, – мрачно предсказала Лена.
И в самом деле, в школе отменили последние уроки в четверг и пятницу, а в субботу оставили только труд. Вместо отмененных уроков ученики мыли коридоры и лестницы, на субботу оставили генеральную уборку классных комнат.
На уроке труда проходили шитье на машинке: мы примеряли только что законченные юбки друг друга. Трудичка поставила всем пятерки, и мы отправились драить класс.
Галина Ивановна раздавала тряпки. По всей школе гремели железные ведра. Ученики набирали воду в туалетах и несли в классы, оставляя лужи на этажах. Вода была только холодная. Мы отогревали красные скрюченные руки на батареях и терли парты стиральным порошком.
– Гуля говорит, что привлечение учеников к уборке не лезет ни в какие рамки! – возмущалась Лена.
– Что еще говорит Гуля? – огрызалась Маша.
– Что в Европе детям рассказывают о сексе с раннего детства.
– Кстати, – вставила я, – может, не пойдем? Сходим лучше на ужастик. Или съедим мороженое. А то как-то неудобно.
– Неудобно! Мороженое! Детсад! Вообще-то мы уже подростки.
Я посмотрела на уточку на розовой Лениной футболке и не стала спорить.
Договорились сказать родителям, что идем в краеведческий на улице Калинина.
Воскресный путь к грехопадению начался с манки и препирательства по поводу шарфа. Мама заставляла съесть манку и надеть шарф, я требовала оставить что-то одно. Остановились на манке, но от шарфа все равно не удалось отвертеться.
Подруги зашли за мной в десять.
Видеосалон находился в подвале бывшего кинотеатра. В нем одно время крутили старые фильмы, но на них перестали ходить, и кинотеатр закрыли.
