– Тум-тум-тум-тум – туду-тум-тум-тум-тум! – подпевали мы с Игорем.
В ролях… Экран выдал серый шум.
– Что такое?
– Не знаю.
Мы не двигались. Потом Игорь включил и выключил телевизор. Поносили туда-сюда антенну – не помогло.
– Позвоните на вышку, – крикнула из кухни тетя.
Игорь набрал номер:
– Здравствуйте. У нас «оэртэ»… Да… Да… А ког… Хорошо, спасибо. – Положил трубку и пояснил мне: – Неполадки сети. Не знают, починят или нет.
Мы сидели перед экраном, пока не стало ясно, что нет, не починят. Потом поиграли немного в «Мортал комбат» на приставке. Потом за нами пришел папа.
Дома молча пили чай. Кажется, все чувствовали себя легче. Родители проскочили острую фазу конфликта, но скрытая схватка продолжалась, пока мама снова не надела белый халат. На следующий день я вычитала в словаре значение слова «фатализм».
* * *
Через несколько месяцев в доме появился видеомагнитофон, и я могла смотреть фильмы сколько влезет. Я до сих пор пересматриваю «Мортал комбат» раз в год, с чаем и печеньем, в гнезде из неколючего одеяла.
– И-и-и к-комбо-о-о!!!
– Ха, промазал, получай, получай!
– Ой, больно же!
– Получай!
– Ты же тетя!
– Получай!
– Прыжок! Бдыщ! Еще комбо!
– Ай!
Жизнь моего Саб-Зиро тает на глазах. Он стоит оглушенный, получая удары, потом падает, и экран выдает Game over.
Кирилл берет последнюю сотню с журнального столика и кладет ее в карман джинсов. Может, и не стоило играть на деньги. Надо сказать, чтобы не говорил родителям.
– Завтра повторим? – спрашивает Кирилл. Он вытаскивает деньги и пересчитывает.
– Нет. Ты постоянно выигрываешь, никакой интриги.
– Чем еще по вечерам заниматься?
– Будем смотреть классику мирового кинематографа. Полезно для общего развития.
– Не-е-е-ет, только не классику!
– Зря ты так. Классика может быть очень увлекательной.
– Гуля сказала, что классика европейского эротического кинематографа – это в первую очередь «Эммануэль».
Ленка весомо произносила «кинематографа» и «в первую очередь», мы с уважением слушали.
– У ее парня дома куча всяких разных эротических кассет.
– У-у-у, – протянули мы с Машей.
К Гуле, Ленкиной сестре, мы относились с трепетом – она была на десять лет старше нас, училась на пятом курсе, и у нее был парень.
Была перемена перед математикой. Мы с Машей сидели за первой партой и, изогнувшись назад, слушали Лену. Первая парта была для отличников, вторая – для их друзей. Не то чтобы правило, просто повелось с первого класса.
– Помните, весной ходили на «Бетховена» в видеосалон?
