А вот личным составом Сопротивления Ложкин не впечатлился от слова совсем.
К сожалению, самое сильное звено оппозиции — правая рука Шарля Фея-крёстная — превратилась в облако одной из первых. Всё, что от неё осталось — это Эмильен со способностью превращать тыкву в «колёса» и отличным уровнем вождения.
Эмильен притащил с собою двух крысиных братьев — чёрного жиробаса Леонарда и серого манерного Николя. Первый тут же принялся жрать пряничный плинтус, а кредо второго было дискутировать по поводу и без, потому что Николя всех считал идиотами.
— Нам нужна неприметная карета, — наказал им Ложкин.
Когда он вышел на крыльцо принимать работу, то потерял дар речи на всех выученных языках:
— То есть вы считаете, что золотая восьмиметровая карета с брильянтовыми колёсами — это неприметная штуковина?
Эмильен повернулся к Николя и развёл лапки:
— А я тебе что говорил, дубина?
— Я, может быть, согласен с тем, что она выглядит несколько вызывающе. Но это здоровый кич! Мы — Сопротивление, о нас сложат витиеватую сказку! И что там будет написано по-вашему? «Они ехали на колымаге, собранной из остатков забора и грязи из канавы»?
— Товарищи, — воззвал Ложкин. — Обычная деревянная карета на четыре места, манёвренная и лёгкая, вместо единорогов приземистые лошади неброской масти, ладно?
— Боже мой, с кем приходится работать! Леонард! Скажи им, что ты молчишь?!
— Никто не будет доедать крыльцо?
— Merde…
…Затем Шарль привёл связную — мелкую курносую девчонку лет двенадцати, в объёмном красном капюшоне. Девочка хорошо знала окрестные леса. Все секретные донесения она переносила в лукошке, прикрыв их пирожками с подгнившей капустой, чтобы обмануть волчьи патрули.
Но больше всего Ложкина беспокоил исполнитель. Сам он не мог ликвидировать Принца — тот вечно торчал в своём Высоком Замке, нависающем над Городом Чудес. Сказочный готовился к балу, на котором он встретит свою Суженую. И потом они будут жить долго и счастливо. А все остальные — нет.
— У тебя есть наши существа в Замке? Хотя бы сочувствующие — на вербовку нет времени.
— К величайшему сожалению, нет. Но у нас есть его Суженая. Она скоро придёт. Достирает рейтузы сестёр — и мигом сюда.
…Золушка испуганной ланью смотрела на Ложкина.
«Мда. Веснушчатое острие боевого крыла, мать его. Сколько ей? Пятнадцать? Четырнадцать?»
Ложкин мягко взял её за руку — непривычно взрослую от постоянных стирок и уборок.
— Привет.
— Здравствуйте, сударь, — Золушка неумело поклонилась.
