Сплин. Весь этот бред | страница 30



Выпустишь стрелы в цель

Кто тебя обвинит

В том, что опять гремит

Первой грозой апрель


То, что сказал немой

Так и умрет со мной

Проводом на столбе

Только глаза закрой

Воет мой домовой

Волком в печной трубе


Что потерял в лугах

Молится лбом в ногах

Просит ее ласкать

Ягоды тянут вниз

Вот и цветы сплелись

Радугой в волосах


Там, где лесов края

Бродят мои друзья

Марья, Иван-да-Чай

Облако на небе

Я говорю тебе

Слово свое «прощай»

Слово свое «прощай»

Слово свое «прощай»


Темной тропой домой

По светлой тропе к судьбе

Стихло все за спиной

Спрятался домовой

Дремлет в печной трубе

Рождество

Из далеких степей

Отныне никто не вернется к ней

У нее на груди

Навсегда умолк жук-скарабей

Но она весела

Ее сердце открыто для рыцарей

И закрыто для зла

И для демонов, и для полиции


Новый мне звук

Люди с веселыми лицами дверь открывают на стук

Книги желтеют страницами, рыбы скользят мимо рук

И Рождество!


Мой колпак в бубенцах

Он звенит на любое движение

Кто-то бросил в сердцах —

Мы потеряны как поколение

Но разорви эту ткань

Напиши свое имя на радуге

И не тронь ни ростка

И будут праздники

И схлынут недуги


Новый мне звук

Люди с веселыми лицами дверь открывают на стук

Книги желтеют страницами, рыбы скользят мимо рук

И Рождество!

Пурга-кочерга

Ох, пурга-кочерга!

Карусель между явью и невью

Отметелила нашу деревню

У меня вся изба в синяках


А печная труба

Словно шишка во лбу

Озорные мальчишки

Закидали снежками избу

И поехала крыша

Поехала крыша

По-е-ха-ла


Ой, держи, все равно не удержишь

Только пальцы обрежешь об ее ледяные края

Поскользнешься на ровном железе

И сыграешь в колодец

А вода студенистая

Как полководец

Перед сломанным жезлом

И проиграна битва

Вот погоди, дочитаю молитву

И весна отомстит за меня!

Двуречье

Твоим строкам гореть сквозь темные века

И песням долететь по белу свету.

Становится легка душа проводника

И солнце к лету.


Из всех сердец – одно, из месяцев – февраль.

В игольное ушко укрылась нитка

Нас тянет в города, где на болотах сумрачно и зыбко.

Стоит маяк, тревожно глядя в даль.


Я весь перед тобой, я ничего не скрыл.

Я сделал так, что небу стало жарко.

Все письма разорвал, все имена забыл —

И мне не жалко.

Я весь перед тобой, я ничего не скрыл.


На маковых полях дурман и благодать,

А в городах так просто потеряться.

Повиснуть на ремнях в разбитых «Жигулях» и целоваться.

Повиснуть на ремнях и целовать.


Я весь перед тобой, я ничего не скрыл.

Я сделал так, что небу стало жарко.

Все письма разорвал, все имена забыл —

И мне не жалко.

Я весь перед тобой, я ничего не скрыл.

Подводная лодка