Внешность Беспалых привлекательностью не отличалась. Низкий лоб, широкие скулы, тяжелая челюсть, скошенный подбородок.
Беседа с ним не сгладила, а скорее, усугубила первое впечатление. На допросе он ругал все и вся: начальство, милицию, прокуратуру, убитую... Покойнице, кстати говоря, особенно досталось. "Разве Зинка женщиной была? разглагольствовал он. - Подорожник. Кто пройдет, плюнет, а кто и сорвет. И с Ванькой жила, и с Прокудиным... Пришили ее, а я страдать должен".
На вопросы отвечал путано, лгал, изворачивался. Особенно его волновала судьба сапог, которые у него изъяли при обыске. Их направили на экспертизу: рассчитывали найти пятна крови. Крови не нашли, а сапоги основательно попортили. Это больше всего и огорчало моего подопечного. Он подозревал крупное злоупотребление и требовал компенсации, клеймя позором работников милиции и прокуратуры. "Всего, говорит, три раза и обувал... Думаете, в тюрягу загоните - все будет шито-крыто? И там справедливость найду. Законы я знаю..." Уж очень он за справедливость ратовал, подразумевая под ней свои кирзовые сапоги...
Короче говоря, после знакомства с Беспалых доказательства его виновности стали вызывать у меня сомнения. Нет, это не парадокс, а своего рода закономерность: я применил "поправочный коэффициент". Я решил, что подобное же впечатление Беспалых произвел на моих коллег. Такие люди, как он, редко вызывают симпатии. Что из этого следует? Многое. В личных отношениях симпатии и антипатии - дело частное, а тут - общественное. При расследовании надо идти от улик к человеку, а случается наоборот: идут от человека к уликам. Допустим, кто-то вам не понравился. Упрекнуть вас нельзя: этот "кто-то" действительно мерзейшая личность вроде Беспалых. Естественно? Естественно. Но тут таится определенная опасность: вы все, относящееся к нему, начинаете воспринимать в определенном свете. Вам, например, кажется, что он ведет себя подозрительно на допросах, что-то скрывает, лжет, неубедительно объясняет тот или иной поступок. И вот формулировка: "Этот субъект мог убить" - постепенно превращается в другую: "Вероятнее всего, он и убил", а там недалеко и до вывода, что он убийца. И это впечатление, основанное только на вашем восприятии, вы уже совершенно неосознанно начинаете подкреплять объективными, с вашей точки зрения, данными: проверяете одни обстоятельства, забывая про другие, верите только определенным свидетелям... Рискованный путь, чаще всего он и приводит к судебным ошибкам. А за ними - искалеченные судьбы, утраченная вера в справедливость... Что, если мои коллеги пошли именно по такому пути? Может быть, этим и объясняется однотипность свидетельских показаний?
