Сколько помнил Касымхан, Аблайханов всегда был подхалимом и лицемером. Полковник был ласков с «другом детства» и безудержно хвастал своей близостью с атаманом, пересыпая свою речь уйгурскими, русскими, казахскими или родными Касымхану татарскими словами.
— Какие-нибудь важные дела привели тебя сюда, Касымхан? — наконец спросил Аблайханов.
— От тебя не скрою — важные. Хотел бы встретиться с Дутовым. Думаю, понимаешь, что у меня другого выхода, как поближе стать к своим, нет.
— Я так и подумал, друг. Не раз о тебе говорили с Дутовым, лихом начальнике уездной милиции. Ты бы не пришел к нам — я сам пришел бы в Джаркент.
— Если так, доложи о моем приезде.
Аблайханов на минуту задумался, потом решительно встал и, бросив вполголоса: «Жди меня здесь», быстро вышел из чайханы.
Прошло немало времени, и Касымхан начал беспокоиться… Пришел Ходжамьяров. Они и чаю успели напиться, а Аблайханова все нет…
Но вот, наконец, и он. По выражению лица полковника Касымхан догадался, что дело идет неплохо.
Дутов принял Касымхана одного. С первых слов стало понятно, что он хорошо осведомлен о нем и его знатных родителях. «Видно, не без участия Ионы собрал он эти сведения, — подумал Касымхан. — А впрочем, тут ведь меня многие знают».
Дутов долго и подробно расспрашивал о делах Советов, а когда Касымхан сообщил о неурожае и грозящем населению Семиречья голоде, атаман, самодовольно ухмыляясь, сказал:
— Ничего, не долго им осталось господствовать…
Дутов делал многозначительные намеки на силы, какие за ним стоят тут, высказывал уверенность в том, что стоит ему перейти советскую границу, и русский народ поддержит его.
— Мне дорога помощь в начале дела, дорога верность таких людей, как вы, — говорил Дутов.
Разговор затянулся. Но Чанышев не спешил, не опровергал доводов Дутова, не выражал сомнения. Сам говорил неопределенно, но давал понять, что готов поддержать атамана.
— Поймите вы меня и мое положение, Александр Ильич, — говорил Касымхан, — я держусь на волоске, любой неосторожный или опрометчивый шаг может привести к провалу… Добиваясь встречи с вами, я кое-что сказал о себе Ионе и Аблайханову, вашим приближенным. Но полностью я бы им не доверился. На мой взгляд, мы с вами должны сохранять строжайшую конспирацию. И я бы не хотел иметь никаких посредников между вами и мною.
— Что же, — ответил атаман, — я с вами вполне согласен. Однако хочу вас предупредить: не пытайтесь обмануть меня. Если я замечу двойную игру, страшитесь, Чанышев, — месть моя будет скорой и неотвратимой…
