Получив такие данные и опросив пять-шесть человек, я решил задержать и тщательно проверить женщин. При личном обыске Маруся «Блестящая» обнаружила у Любы небольшой блокнот, а в нем записи с наименованием наших действующих частей и данные о их командирах.
Задержанных женщин доставили в отдел контрразведки дивизии. Через десять-пятнадцать дней на оперативном совещании работников контрразведки дивизии подполковник Компанеец объявил, что Люба не только рассказала о своей принадлежности к немецкой разведке, но и уличена в этом документами. Окончив Киевскую разведывательную школу немцев, она была заброшена в наш тыл с заданием вести антисоветскую пораженческую агитацию среди солдат, офицеров, а заодно и собирать шпионские сведения.
Вера оказалась ни в чем не повинной. Не желая оставаться на оккупированной территории, она следовала с нашими частями, а ее встреча со шпионкой — чистая случайность.
…Приближалась зима 1944 года. Наши войска на всех фронтах перешли в наступление. День за днем, шаг за шагом мы продвигались вперед и вскоре перешли границу Польши. И во все дни войны до самой победы мы следили за тем, чтобы враг не проник в наши подразделения, а особенно в сердце полка — его штаб. Потому что штаб — место заветное, как любил говорить полковник Жагала.
В. Шевченко
В ЛОГОВЕ ВРАГА[3]
ПОТОМОК ГРУЗИНСКИХ КНЯЗЕЙ
За открытым окном слышалась немецкая речь. Изредка доносились пронзительные гудки легковых автомашин, стрелой проносившихся по одной из самых фешенебельных улиц Берлина. В этом вычищенном дворниками до блеска районе столицы третьего рейха как-то не чувствовалось, что идет грозная мировая война. О ней напоминали разве только бумажные крестики, наклеенные на стекла.
В гостиной, уставленной тяжелой мебелью, уютно расположившись в мягких креслах, беседовали двое: пожилая полнеющая женщина, смуглый цвет лица которой и черные глаза как-то не гармонировали с сединой волос, и молодой человек лет тридцати, такой же смуглый, с черными волосами.
В немецкой гостиной звучала мягкая грузинская речь.
— Дорогой Сано, — ласково говорила женщина. — Наконец-то закончилась эта проклятая проверка… Что поделаешь — война. Никто не верит друг другу. А ты ведь пришел с той стороны. Пойми сам, дорогой, как все это сложно… Но теперь все позади. Не обижайся на них. Я-то сразу узнала тебя, сына моей подруги. Если бы жив был мой Фридрих, как бы он порадовался вместе со мной этой встрече! Ты был бы у нас вместо сына…
