Незримый фронт | страница 111

А гитлеровцы перешли-таки Волгу! Я не мог не подумать об этом, наблюдая колонны пленных фашистских вояк, следовавших под конвоем в наш глубокий тыл. Прибывали они на станцию Уральск эшелонами. Тут получали паек и следовали дальше. Для них война уже кончилась. По ним в родном фатерланде по приказу фюрера похоронно звонили колокола.

Это было в 1943 году. Для развития успеха наступавших войск нашу 213-ю дивизию под командованием генерал-майора П. А. Шевченко перебросили по железной дороге в район Валуйки — Белгород. Пока шли эшелоны, фронт отодвигался все дальше на запад. Недавние места боев становились глубоким тылом. Полки выгружались и торопились вслед наступавшим частям к Северному Донцу.

Поля освобождались от снега. По дорогам бежала ручейками вода. Пушки, машины и брички с боеприпасами увязали на оттаявших дорогах. Бойцы на руках вытаскивали их из грязи. В валенках и овчинных полушубках они шли день и ночь. Бывалые солдаты знали, что надо быстрее попасть к месту боя, чтобы не дать противнику закрепиться на новом рубеже. И все-таки южнее Белгорода, на линии Маслово-пристань — Пуляевка — Северный Донец нам пришлось занять оборону, сменив обескровленную кавалерийскую дивизию.

Начались бои местного значения. Бойцы зарывались в землю, командование укрепляло оборону, а мы, работники особого отдела, изучали поступившее пополнение, передний край обороны, занятый дивизией. Спешили с проведением мер, гарантировавших штабы и подразделения войск от проникновения вражеской агентуры. Все как будто шло хорошо. Но вот в апреле от старших оперуполномоченных полка Мартынова и Худайбергенова стали поступать сведения об исчезновении с переднего края наших солдат. Исчезали они по одному, ночью и из одного места.

Тщательная проверка тревожных фактов показала, что эти солдаты не могли ни дезертировать, ни перейти на сторону врага. Все они были комсомольцами, надежными бойцами.

Для разгадки этого чрезвычайного происшествия я выехал на место, взяв с собой работников особого от-дела дивизии старшего следователя Трусова и оперуполномоченного Артемова.

Недалеко от Северного Донца, по берегу которого проходили наши окопы, на пригорке стоял кирпичный дом. Раньше в нем размещался сельсовет, в период оккупации — немецкая комендатура, а сейчас жили там три женщины: две сестры Федоровы и некая Мэри с сыном да маленькой комнатной собачкой Жучкой.

На наши вопросы, почему они остаются жить в опасной зоне, а не эвакуируются, Мэри за всех объяснила, что при немцах уйти не успели, а сейчас, мол, не к чему.