Почетный пленник | страница 5
Как над обрывом пробрались, так и тропа вниз пошла и дышать и ехать сразу веселей стало. Потряслись мы еще чуток, и все. На месте!
Вот он – заповедный луг. Как на нем очутился, можно говорить – на Коленях. Или на Коленях Матери Предков. Вот и сама Мать Предков. А вон вход в нее, это Лоно Матери. Что такое лоно, отец нам тогда не объяснил и диду отмахнулся. Только дядька Остах развеселился: как корешки свои отрастите, так и узнаете, что за лоно, теплое да мокрое. Странные они люди, эти взрослые…
– К источникам ни шагу! – уходя навстречу пастухам, бросил диду.
– Ага. И к реке не вздумайте. И с Коленей ни шагу, – доставая свой заплечный мешок, добавил дядька Остах. Поглядев на нас, он рассмеялся. – Вечером искупаемся. Сейчас никак, вы же мне всю рыбу разгоните, неугомонные. Так что вечером, все вечером. Держите вот. – Всучив нам большую краюху хлеба, два вареных яйца и кусок сыра, он пошел вниз по течению речки.
Сейчас лето, дожди еще не пошли. Поэтому мелко, и вода весело булькает меж влажных камней. Внизу речка разливается среди них, как на блюдце. Есть такие места между камнями, где вода с весны стоит и так нагревается! В них купаться – самое то. Дома внизу такого нет. Джура от дома близко, но течение сильное, вода глубокая и такая холодная, что в любую жару пьешь – и зубы ломит.
Вот и верь после этого взрослым. Они слово отцу дали, что будут слушаться? Дали. А слово сыновей дана Дорчариан надо держать!
– К реке не ходи – вода холодная, утопнешь. К источникам не ходи – вода горячая, сваришься. И где справедливость? – возмутился я.
– Айда к Лону.
– К Лону Матери? С ума сошел? Туда ж нельзя…
– Внутрь – нельзя, – серьезно кивнул Ули. – А снаружи, рядом, – можно.
– Ну, если рядом… – неуверенно протянул я, – тогда пошли.
И мы пошли. Тогда-то это все и случилось…
Мы шли вдоль гладкой скалы, к пещере, и вдруг брат крикнул мне: «Смотри!» – и показал наверх. Я поднял голову и увидел сороку, которая, смешно взмахивая хвостом и хлопая крыльями, пролетела над нами. А потом опустилась прямо на скалу, в одну из расселин. Вся скала была в таких расселинах и неглубоких трещинах. В одну из них она и села. Наверное, там у нее гнездо. Снизу же не видно. Вот и Ули так подумал.
– Знаешь, почему сороку воровкой называют? – спросил меня брат.
Я пожал плечами. Что тут отвечать – раз воровка, значит, ворует.
– Сороки как увидят блестящее, сразу хватают и к себе в гнездо тащат. Даже, говорят, сокровища у них находили. – У брата аж глаза загорелись.