Мистер Лавлок принес наш заказ. Я подождал, пока он уйдет обратно в подсобку, и спросил в свою очередь:
– Что вы имеете в виду?
Кола была слишком теплая и плохо размешанная. Я поискал глазами ложку или соломинку, не нашел и поставил стакан.
– Никто ничего не заказывает. Разве что самое необходимое, да и то минимум. – Тут он вспомнил, что не следует ругать родной город своего собеседника, и заулыбался опять. – Покупательскую забастовку объявили тут, что ли? Нет заказов, хоть ты убейся.
– Экономить, наверно, приходится, – предположил я.
– Может, и так. – Он поболтал кофе в чашке. – Нет больше смысла ездить сюда по вашим скверным дорогам. Такую мелочевку я и по телефону могу принимать. Не я один, все коммивояжеры так говорят. Многие уже перестали приезжать – расходы на бензин не оправдываются. Даже колу почти нигде не купишь или вот кофе. Два дня его в этом заведении вообще не было, а сегодня появился, но мерзкий. – Он допил чашку одним глотком и слез с табурета, окончательно перестав улыбаться. – С чего это вы вздумали помирать на ходу? – Он положил на прилавок монету и добавил мне на ухо: – Все ведут себя так, словно им и не нужны никакие поставки. Пока, док. – Он вежливо кивнул Бекки и пошел к выходу.
– Майлс, – сказала Бекки, – как ты думаешь, может ли город – любой город – полностью отгородиться от внешнего мира? Отвадить всех, кто в него приезжает, сделать так, чтобы о нем забыли?
– Нет, – сказал я. – Не может.
– А дороги, Майлс? Они ведь и правда почти непроезжие. И этот торговый агент, и то, как выглядит город…
– Для таких действий нужны все жители до единого. Абсолютное единогласие, включая и нас.
– Нас и пытались включить.
А ведь она права, понял я, кладя на прилавок доллар.
– Надо выбираться отсюда. Мы уже видели всё, что требуется.
Мы прошли мимо моего офиса. В окне второго этажа значилась золотыми буквами моя фамилия – я не был здесь со вчерашнего вечера.
– Надо бы зайти повидать отца, – сказала Бекки, – но я не могу видеть, каким он стал.
Я просто кивнул на это и у публичной библиотеки предложил:
– Давай зайдем на минутку.
Мисс Уэйганд сидела у себя за столом, и я при виде ее улыбнулся с искренним удовольствием. Она работает здесь еще с моих школьных лет, когда я ходил сюда за книжками про Тома Свифта и вестернами Зейна Грея. Маленькая, седая и шустрая, она не вписывается в привычный образ библиотекаря. Разрешала разговаривать в читальном зале, лишь бы не слишком громко, и кресла у журнальных столов удобные, мягкие. Приятно посидеть там часок, поговорить с друзьями. Дети никогда не выводили ее из терпения – наоборот, интересовали, – и я в детстве никогда не чувствовал себя здесь посторонним. Я люблю мисс Уэйганд, и меня порадовало, что она тоже нам рада.
