– Привет, Сильвер.
– Полька, ты? Откуда ты здесь?
– Еду с работы.
– Ты что, работаешь по воскресеньям?
– Ага, мою посуду в Шармиле.
– В Шармиле? А как ты тут оказалась? Ты же должна была ехать по другой дороге.
– Ну да. Но там дорогу ремонтируют, вот я и свернула. О-ля-ля!
Она здорово изменилась. Похудела. В ней прибавилось женственности. Она пригладила волосы, разлохматившиеся под шлемом, и сказала:
– А помнишь, там, в амбаре? Хорошо было, а?
Еще бы я не помнил! С тех пор прошло больше двух лет, но разве такое забудешь?
На сей раз мы нашли себе укрытие под мостом. Похоже, мы с Полькой были обречены на встречи в экстремальных условиях: то под раскаленной крышей амбара, пропахшего перезрелыми яблоками, и вот теперь, октябрьской ночью, – на ледяном каменистом берегу речки, – но что остановит влюбленную парочку? Кстати сказать, мы не предприняли никаких мер предосторожности, что было особенно глупо потому, что я последние несколько месяцев таскал с собой совершенно бесполезный презерватив, купленный вместе с Фредом еще в мае. Прежде чем заполучить требуемое, мы обошли в Лувера три аптеки. В первую я сунулся один, обнаружил, что за прилавком стоит молоденькая блондинка с короткой стрижкой (вижу ее, как сейчас), застеснялся и купил упаковку аспирина. Фред поднял меня на смех, но его посещение второй аптеки завершилось приобретением отхаркивающей микстуры от сухого кашля. Зато в третьей я добился успеха. В пачке было шесть презервативов, и мы честно поделили их на двоих – по три штуки каждому. Две из них я потратил на эксперименты, помня совет многомудрого Робера: «Резинка – она как колесная цепь для машины. Когда тебя застанет пурга, поздно учиться ее ставить. Так что запрись в гараже и потренируйся. Скажи, Полька?» Я тогда ничего не понял, но в том и состоит талант великих педагогов, что они просвещают нас незаметно: поначалу их слова кажутся мутными и лишенными логики, и лишь позже до тебя доходит их глубокий смысл.
Короче говоря, мы не предохранялись, но, согласитесь, странно ожидать от человека, собирающегося совершить акт самоубийства, чтобы он прихватил с собой презерватив. Этот аксессуар не входит в обязательный набор отчаявшейся души. На протяжении нескольких следующих недель я без конца размышлял о том, каким может быть ребенок, родившийся от меня, Сильвера Бенуа, и Полы Перу: какими будут его внешность и интеллект. Я не исключал, что он вырастет здоровяком, беспрестанно повторяющим «О-ля-ля!» и заманивающим легковерных простушек в амбар. С другой стороны, это вполне могла быть хрупкая нежная девочка, правда появившаяся на свет с мотоциклетным шлемом на голове. Я со дня на день ждал, что к нам домой заявится вся семья Польки – она впереди, с уже округлившимся животом, – и ее дед возмущенно воскликнет: «Хорошенькое дело! Нет, скажите на милость, хорошенькое дело!» Но ничего похожего не случилось.
