Новые удары посыпались градом. Я прикрывался, как мог, но, скованный, не мог избежать или как-то смягчить большинство ударов.
– Я почему-то был уверен, что свидетель – это самый крутой из вас. Старатель! А не неизвестный никому сопляк! Собрал информацию, и заказал именно его. А оно вон как выходит! У меня только один вопрос: как ты выжил? Я ведь был там, а на лица у меня память хорошая, и я не помню тебя среди общинников Башни. Кто ты, нахрен, такой?!
– Хмур, ему с нами ещё топать и топать. Второй ранен, если покалечишь и этого, будем двигаться как стадо черепах. – помощь пришла оттуда, откуда не ждали. За меня вступился один из бандитов. Конечно, сделал он это – только из рациональных соображений, а никак не из-за своей человечности, но значения это не имело.
Главарь банды прекратил меня избивать. Швырнул собственный мешок под одну из шконок, отложил оружие и скомандовал:
– Этих – в разные углы. Глаз с обоих не спускать! Сява, приготовь, что нибудь пожрать. Леший и Гюрза, давайте в туннель, понюхайте, свободен ли переход через реку. Контрабандисты – те ещё уроды, могли оставить сюрприз перед уходом, а скажут потом, что не их рук дело. Бабло-то за наше пребывание в своей лёжке уже взяли.
– Да не-е… Их бригадный конечно тот ещё мудак, но пакостить не станет – тупо побоится, – мор с игломётом, которого Хмур назвал Гюрзой, явно ленился лезть в туннель.
– Я сказал, проверьте! Делать всё равно нехрен. До утра тут куковать, не попрёмся же город топтать, на ночь глядя.
Двойка бандитов ушла. Один из оставшихся, знатный здоровяк, поднял меня на ноги и пристегнул к лестнице у самого входа, приковав к ней левую руку. Деда усадили на пол рядом с сортиром, и тоже приковали к специально приваренной там на такой случай металлической скобе.
Старатель выглядел плохо, старался не двигаться и не тревожить ногу. Видно, обезболивающие действие вколотого препарата закончилось. Но судя по тому, какие взгляды он бросал на лидера бандитов, сил свернуть тому шею у него бы хватило. Кажется, напарник понял, кто именно захватил нас в плен.
Моры курили, тихонько переговаривались между собой. Вернувшиеся Гюрза и Леший распотрошили наши рюкзаки и разгрузки, после чего имущество разошлось по рукам. Лампа и потроха изменённого вызвали бурное обсуждение и ряд вопросов, на которые ответил Дед. Скрывать эту ситуацию с чудо лампой и банщиком смысла не было. Старатель рассказал всё как есть, чему я был очень рад, так как беспокоился, что они, маясь от безделья, могут учудить что-нибудь не сильно приятное для нас. Вся ночь впереди, а за двенадцать часов кого угодно можно разговорить или на лоскуты порезать заживо.
