Папа хмыкнул и подошел к кровати. Он посмотрел на статьи, что я читала.
— Я тоже переживаю, — сказал он. — Когда знаешь о горе, сложно не тревожиться.
— Думаешь, они смогут защитить людей?
Его губы изогнулись.
— Сложно сказать. Компании лесозаготовки в том районе мешают ученым. Потому они не могут принять все меры предосторожности. И деньги влияют на политиков больше, чем хотелось бы. Лучше бы красная зона была больше, даже если окажется, что зря.
— Это точно, — я махнула на газеты. — Сложно понять, что из этого будет. Как далеко может течь лава?
Папа сел на край кровати.
— Сюда не доберется, мы в безопасности, — сказал он с тенью дразнящей улыбки. Он посерьезнел, глядя снова на газеты. — Проблема — не лава, а горячий пепел, что вырвется в воздух. Он может переноситься с такой скоростью, что даже машина вряд ли успеет уехать из населенных пунктов там. Мы не знаем, сколько извергнет вулкан, или как быстро.
Он посмотрел на меня сквозь прямоугольные очки.
— Хочешь со мной почитать эти статьи? Я бы с радостью описал тебе точку зрения ученого. Если интересно.
Мое сердце дрогнуло. Он вызывался провести со мной время, еще и не ради еды. Он звучал даже заинтригованно.
— Да, это было бы отлично, — сказала я.
Я подвинула газеты, чтобы он мог сесть удобнее. Папа взял одну из недавних, разгладил ее на коленях. А потом посмотрел на одну из фотографий в рамке на моем столе.
Я не знала, почему ее берегла. Большую часть времени мне было не по себе от фотографии мамы, папы и меня, мы обнимались на пляже во время отпуска во Флориде, когда мне было девять. От солнца волосы мамы пылали. Я ощущала запах крема от загара.
Конечно, папе было сложно смотреть на меня. Я была очень на нее похожа.
— Переезд дался тебе тяжело, да? — сказал он, глядя мне в глаза.
Я пожала плечами.
— Не так все плохо. Новая школа мне нравится. И у меня там теперь есть друзья, — не такие близкие, как в Цинциннати, но, может, со временем так будет и здесь.
— Я про… — он скривился. — Я погрузился в новую работу. Я не был… так доступен, как стоило быть. Я не хочу, чтобы ты думала, что я закрылся от тебя, понимаешь? Если что-то нужно, всегда можешь прийти ко мне.
Горло сдавило. Я могла лишь догадываться, как тяжело ему было. Но так было странно говорить. И я сказала:
— Спасибо. Я рада, что ты здесь.
Папа улыбнулся мне, и все словно встало на места. Будто мы пытались быть счастливой семьей даже без мамы.
— А теперь насчет разломов, что тут описываются, — начал он, постучав по странице перед собой, и я склонилась и впитывала все, что он рассказывал.
