Она отчасти шутила, но ничего. Я сел на землю в роще, и она устроилась напротив в паре футов от меня.
— И?
Сердце билось быстро до этого, но теперь колотилось. Во рту пересохло. Я сглотнул и улыбнулся.
Это было правильно. Когда-то мы все откроем свои таланты. Она должна знать.
Мне нужно было, чтобы она увидела свою силу. Не мою странность, а что-то в ней. Что-то, принадлежащее ей.
— Подумай о любимой песне, — сказал я. Это будет не так эффективно, как классика, которую я учил в Академии двенадцать лет, но любая мелодия могла вызвать немного магии. — Со словами о полете или парении… что-то в таком стиле.
Она вскинула брови, но сжала задумчиво губы.
— Ладно, — сказала она. — Я вспомнила одну. Что теперь?
Я сорвал листик с деревца рядом с собой.
— Вытянешь руки? — она так и сделала, и я опустил листик на ее ладонь. — А теперь спой. Тихо, чтобы люди не пришли смотреть, что происходит. Думай о взлете в воздух, пока делаешь это.
Она все еще была изумлена, но подыграла. Наверное, хотела посмеяться, когда ничего не получится. Она вдохнула и тихо запела, так тихо, что даже я не мог разобрать слова.
Не важно. Магия слышала ее. Она отвечала не так сильно, как на классические языки, но дрожь в воздухе вокруг нас менялась, подстраивалась под ее намерения. Она запела чуть громче, подбираясь к припеву, и листик поднялся над ее руками.
Он полетел на невидимой силе, оказался перед ее лицом. Глаза Эми расширились. Ее рот закрылся, и листик упал без музыки.
Я обрадовался.
— Вот, — сказал я, — это я хотел тебе показать.
Она смотрела на листик на своей ладони, а потом взглянула на меня.
— Что это было?
— Это была ты, — сказал я. — Твоя магия.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Эми
— Магия, — повторила я. Я бросила листик, опустила руки и прижала их к траве, прохладной в тени рощи. Смешок вылетел из горла. — Ты безумен. Это был трюк?
Джонатан серьезно смотрел на меня. Как он мог быть серьезен насчет этого?
— Это был не трюк, — сказал он. — Листик взлетел от твоей силы. Магия вокруг нас, и ты можешь ее проводить.
Да. Я должна была поверить в это? Я покачала головой и встала.
— Это смешно. Если магия и есть, мир бы знал о ней…
Джонатан вскочил после меня. Он оглядел резко парк, а потом указал на статую за кустами, что скрывали нас. Большая мраморная статуя весила в десять раз больше меня.
Джонатан произнес ритмичную фразу на языке, что я не узнала, и статуя… взмыла в воздух. Так высоко, что я увидела придавленную землю под ней.
