Кстати, в некоторых изводах эти два варианта, которые одновременно изображены на иконе, довольно изящно примиряются. Дракон выползает из озера с грохотом, подобным буре, он «прыщет ядом», из пасти его валит дым, из очей сыплются искры; все, что есть в окрестностях, глохнет от его рева, но Георгий одним словом Божьим покоряет страшного зверя, и тот лижет ему ноги. Но не все так безобидно. Святой грозит горожанам, что если они немедля не примут крещения, он пустит дракона на город и, лишь когда они соглашаются, убивает зверя. Он разрубает его на тысячи кусков, из которых, на нашу беду, рождаются миллионы и миллионы мелких гаденышей, расползающихся в разные стороны: из одного большого греха получается множество мелких.
Не могу удержаться от удовольствия пересказать житие Св. Георгия Победоносца какого-то то ли протестанта, то ли агностика ХVII века: у него Святой Георгий – сын славного капитана Аффрино Барзане спасает дочь царя Канторико Клеоделинду. Сначала наш герой пытается укротить дракона разными реликвиями, картами Каина, портретом папессы Иоанны, писанным Святым Лукой, и лишь затем, когда это не помогает, – словом Божьим. Победив гада, он женится на Клеоделинде, и она приносит ему двенадцать человек детей.
Всем этим поразительным по яркости многоцветьем занимались давно и самые разные люди. В средние века, прежде чем включить житие Святого Георгия в свои синодики и индексы, теологи жесточайшим образом правили его, но даже и тогда то, что оставалось, казалось настолько фантастичным, что папа Геласий возражал против почитания святого, считая его житие подложным. Но и в Риме народной любовью культ его вскоре был воскрешен. Позже святым занимались уже не такие жесткие люди: филологи, историки, фолклористы. Они, хотя часто и расходились в деталях, все-таки пришли к выводу, что житие это складывалось в Малой Азии, которая во II – III веках, когда оно и рождалось, была настоящим складом моно – и политеистических воззрений, огромным бродильным котлом самых разных языческих и христианских вер; из этого-то бульона и родилось житие Святого Георгия. Это была одна из самых удачных попыток позаимствовать из язычества все то, что было в нем любимо и ценимо народом, то, к чему он привык и что боялся потерять, а самих его богов затолкать вниз, в ад, превратив в чертей и бесов. Так наш дракон и стал символом дьявола, ада, символом язычества, ереси, а то и бедствий, насылаемых на христиан попущением Божьим.
