Лабиринт [Авторский сборник] | страница 65

— Су-у-ука, — рычал Олег на одной ноте.

Я наконец сообразил, что надо помочь омоновцу, и, примерившись, пнул Ичу в голову. Олег сидел на бородаче, как наездник. Руки горца разжались. Стало страшно, на глазах у меня убивали человека.

— Олег, не надо!

— Су-у-ука…

— Ты его убьешь, хватит!

Сотников наконец разжал пальцы и встал. Его покачивало, как пьяного. Он пошарил по карманам, разыскивая табак, который кончился еще вчера. Потом сообразил, что я еще связан, и, выдернув из-за пояса Ичи нож, перерезал веревки.

— Сучата! Связать как следует не сумели.

Он обыскал карманы мертвого бородача. Запасной магазин к винтовке, зажигалка, начатая пачка «Примы», колода карт. Мы закурили. Ича лежал, разбросав руки. Глаза были открыты, нижняя челюсть отвисла, между зубами торчал язык.

— Хотел разбогатеть, паскуда, — Сотников кивнул на труп. — Отец, мол, обоих в Чечню продаст, машину новую купим. Ты им особенно понравился. Мужик, говорят, здоровый, за него хорошо заплатят. А перед продажей трахнем.

Я так и не понял, или Сотников надо мной зло подсмеивался, или говорил правду. Олег поднял винтовку, осмотрел ее и отщелкнул магазин.

— Бельгийская, системы «фал». У нее предохранитель слева, а я забыл… провозился. Ножны у этого урода отстегни.

Я долго возился с поясом, стараясь не касаться мертвого, еще теплого тела. Наконец выдернул самодельные кожаные ножны.

— Ну, все, сматываемся, — закидывая винтовку за плечо, сказал Олег. Ему, наверное, что-то не понравилось в моих глазах. Он с вызовом сплюнул под ноги. — А ты как думал? Война, она всегда дерьмом пахнет.

Мы шли быстро, почти бежали. Я понимал, что теперь за нами начнется настоящая охота и пощады ждать нечего. Лучше не думать, что с нами сделают, если поймают живыми!

— Часов двенадцать у нас в запасе есть, — на ходу рассуждал Сотников. — Длинный овец не бросит. Вечером вернется в деревню, тогда и начнут искать. Ичу, нас с тобой…

Мы шли сутки, почти не останавливаясь. Даже ночью, рискуя переломать ноги. Перед рассветом прикорнули, не разжигая костра, и снова зашагали дальше. В желудках урчало от голода и выпитой воды. Я принялся жевать щавель, еще какую-то траву. Рот наполнился горькой слюной. К горлу вдруг подступила тошнота, и меня вырвало зеленью. Олег покачал головой, выругался:

— Не тащи в пасть всякую гадость. Потерпеть не можешь?

— Могу.

— Вчера утром рис ели. Человек трое суток без еды запросто прошагает. Ну что, идем?

— Полежать бы с часок.