— Ты забыла это у нас дома.
Эшли, а может, и Сидни, протянула мне золотой кулон в форме родителей с ребенком на руках.
Ахнув, я отобрала кулон и с обожанием уставилась на него. Потом перевернула и прочла гравировку «НАВСЕГДА». Этот кулон с цепочкой подарил мне Глюк на десятую годовщину исчезновения родителей. И не видела я этого украшения с тех пор, как… ну да, с того самого дня, как мы вломились в дом Сатернов. И тут меня осенило. Найти кулон они могли только в одном месте. В собственной гостиной.
Решив не терять лицо, я так и эдак покрутила кулон, откашлялась и протянула обратно близняшкам. В конце концов, у меня в руках была улика, свидетельствующая о нашем преступлении.
— Это не мое.
Сидни шагнула ближе. А может, и Эшли. Серьезно, им нужно носить бейджики с именами.
— Мы знаем, что это была ты.
Я глянула на блокнот у нее в руках, на котором было написано «ЭШЛИ».
— Понятия не имею, о чем речь, Эшли.
— А даже если это и была она, — начала Бруклин, уперев кулаки в бока, — хотя, конечно же, ни разу не она, потому что зачем ей делать то, чего она никак не могла сделать, то все равно не стоит на нее вот так наскакивать.
Не лучшая подружкина речь, конечно, но она почему-то сработала. Близняшки словно расслабились, и Сидни снова протянула мне цепочку.
— Мы тебе очень благодарны.
Мысленно я сделала шаг назад — такой реакции я точно не ожидала. Настороженно взяв украшение, я сжала прохладный металл в кулаке и в замешательстве глянула на красоток Сатерн.
— Призрак, — уточнила Эшли. — Мы знаем, что ты для нас сделала, и очень за это благодарны.
На меня украдкой покосилась Брук, и кожу закололо от неловкости. Я не знала, что сказать.
— Мы думали… — начала Эшли, но не договорила и смущенно отвела взгляд.
— Мы думали, это наша бабушка, — закончила за сестру Сидни.
— Призрак, — снова уточнила Эшли.
Но я и так уже все поняла. Полтергейсты гадкие и противные. И конкретно этому удалось как-то убедить девочек, что он — их бабушка. А это само по себе неправильно во всех смыслах.
Я решила сознаться — поздно уже что-то отрицать:
— Простите за рояль.
Эшли усмехнулась:
— Шутишь, что ли? Теперь мы как минимум на несколько недель освобождены от занятий по музыке.
— У вас очень красивый дом, — мигом смягчилась Бруклин и опустила руки. — Наверное, все особняки такие.
— Ага, если тебе такое нравится, конечно, — пожала одним плечом Сидни, и все же она не улыбалась, как ее сестра. — Папа построил этот дом для мамы. Да только без толку.
