В эту самую секунду я услышала тяжелое дыхание, неразличимую ругань шепотом и едва слышный звук шагов.
— Мы его слышим, а он нас нет. Говорю же, мне не хватило…
— Ты уверен? — перебила Глюка Бруклин, которая заметила то же, что и я. — Как только ты это сказал, он обернулся.
Джаред действительно обернулся, когда Глюк заговорил, и сейчас смотрел прямо в камеру тяжелым, решительным взглядом.
Чтобы проверить догадку, я наклонилась к монитору:
— Джаред, ты меня слышишь?
Медленно, методично его губы растянулись в улыбке, к которой я успела привыкнуть: ни намека на веселье или теплоту, сплошное презрение и безразличие.
— Что с тобой случилось? — тихо спросила я.
Он шагнул к камере.
— Открой дверь, и я отвечу.
— Не могу.
— Я заберу тебя быстро, Лорелея. Без боли. Если дверь откроется прямо сейчас.
Ахнув, бабушка тут же прикрыла рот ладонью. Дедушка обнял ее одной рукой за плечи.
— Почему ты хочешь, чтобы я умерла? — продолжала я.
Джаред склонил голову набок.
— Такова моя суть.
Сердце болезненно сжалось, не давая дышать. В глазах запекло. Неужели все это было игрой? С самого начала и до поцелуев?
— Пойдем, звездочка. — Дедушка взял меня за руку, чтобы помочь встать со стула. — Ни к чему это все.
— Останься, — сказал Джаред спокойным тоном, в котором отчетливо звучала угроза. Я уже успела встать, и он подошел еще ближе к камере. — Останься, или все умрут.
Секунду я раздумывала, а потом села обратно за монитор. Рядом присела бабушка.
— Солнышко, если он оттуда выйдет, мы все так или иначе умрем. Он тебя дразнит. Хочет обвести вокруг пальца.
Внезапно до меня дошло, почему все так боялись Джареда, когда выяснилось, кто он такой. Теперь-то я все понимала, хотя и не хотела понимать.
— Вряд ли, — вмешался Кэмерон, наклонившись к монитору. — Скорее он просто хочет, чтобы она осталась, вот и сыплет пустыми угрозами.
— И тут заговорил гибрид! — ухмыльнулся Джаред.
— Да как же он нас слышит?! — воскликнул Глюк, перебирая провод за проводом. — В этой комнате стены из стали толщиной в двадцать пять сантиметров. Звук туда никак не передается. Гарантирую.
Кэмерон смерил его злым взглядом:
— Он архангел, Глюканутый. Ему и не такое по зубам.
Глюк показал ему средний палец, вот только Ласк этого даже не заметил.
— Зачем ему нужно, чтобы она осталась? — спросила бабушка.
Ей Кэмерон адресовал куда более дружелюбный взгляд:
— Затем, что он на самом деле ее любит.
Бабушка с дедушкой такому ответу явно не обрадовались, а я не поверила. Это точно не любовь. Скорее ненависть, презрение и слепая ярость.
