- Вот. - И Аксюша сунула Миньке в руку коробок со спичками.
Потом помолчала и совсем дружески, как они разговаривали всегда, сказала:
- Хочешь, оденусь? Поглядишь, что получится!
Минька кивнул.
- Тогда подожди здесь.
Минька остался в кухне. Он понимал, что Аксюша пойдет сегодня в город со старшими девочками, пойдет в городской сад. Ей, очевидно, разрешили. И она собирается.
Аксюша крикнула из-за двери:
- Входи!
Минька вошел.
Аксюша стояла в накрахмаленном платье и в новых узеньких туфлях.
Под рукав платья был спрятан кружевной платочек. Торчал только его уголок.
Бумажки с головы исчезли, а вместо них на лоб спускались две висюльки, как стручки акации.
- Мне не нравится, - сказал Минька.
- Что тебе не нравится?
- Вот это. - И он показал на висюльки.
- Ничего ты не понимаешь. Это локоны.
- Все равно не нравится.
- Ну, и... Ну, и... - На глазах у Аксюши появились слезы. - Не нравится - и катись!
Аксюша сердито захлопнула дверь.
Минька уныло побрел домой, где бабушка ждала спички.
Вечером к трамвайной остановке пошли старшие девочки, и с ними Аксюша. Висюлек на лбу не было.
Она шла мимо всех немного торжественная в своем накрахмаленном, как зонт, платье, в новых узеньких туфлях и с кружевным платочком, уголок которого торчал из-под рукава.
Она шла в городской сад слушать музыку, духовой оркестр.
Минька и Ватя остались у ворот.
Приехал на остановку трамвай и увез Аксюшу.
В городском саду заиграла музыка. Она полетела над вечерней землей над садами и крышами домов, над голубятнями и сараями.
Ее принес теплый ветер фен, который к вечеру подул с гор.
Иногда музыка прерывалась - это значило, что музыканты отдыхают, - и начиналась снова.
Минька знал - где-то рядом с оркестром стоит Аксюша, слушает.
Минька стоял здесь, в слободе, у прохладных ворот. Потрескивал в воротах сверчок.
Из города приезжали трамваи. На одном из них вернется и Аксюша.
Так бывало, что Борис уходил из дома один. И Минька понимал, что Борису нужно уйти одному. Он знал, что Борис свернет направо и, мимо садов и баштанов, поднимется на кладбище.
Могилы убраны по-всякому: на одних - кресты, сделанные из обрезков водопроводных труб, на других - деревянные, расколотые от времени солнцем. Есть могилы, накрытые плитами, и памятники с нишами для фотокарточек.
Но есть и такие, что без крестов, плит и памятников.
Борис стоит у клочка земли, по краю которого вкопаны черепицы, а посредине цветут петушки.
...Люба. Для нее он снимал с гвоздя свою гитару и выходил к воротам на вечерницу. Выходил так, чтобы застать, когда Люба будет возвращаться с парфюмерной фабрики.
