— Мы разводимся, — напомнила она, когда мы вошли в прихожую и начали разуваться.
— Но мы ведь все равно родители, верно? И разве не важно показать девочкам, что мы оба их любим, и что между нами нет вражды?
— А ее нет?
— Лар, давай откровенно! Я не хочу разводиться. Виноват перед тобой, не спорю. Понимаю, что простить меня тебе будет сложно и даже допускаю, что переубедить тебя мне не удастся. Но согласись, одно дело, когда родители ненавидят друг друга и совсем другое, когда они спокойно общаются. Мы должны донести до девочек, что в отношении их ничего не изменится.
Во время всего моего монолога Лара рассеянно ходила по кухне и делала множество мелких дел: поставила чайник, достала кружки, чай, сахар, мед, ложки, печенье.
Затем будто очнулась, вспомнила о моих ссадинах и полезла за аптечкой. На последней моей фразе она уже доставала из морозилки пакет овощной заморозки. Быстро обмотав упаковку тонким кухонным полотенцем, приложила холод к моей щеке.
— Держи крепко, — приказала жена и опять отвернулась от меня к столу.
— Лар, — тихо позвал я.
— Ты прав, — не оборачиваясь, проговорила Жена. — Для девочек ничего не должно поменяться. Давай съездим завтра вместе в торговый центр. Пока Дашка с подружками прогуляется по магазинам, мы сходим в кино, а потом для всех закажем пиццу.
— Замечательно! — я заулыбался несмотря на боль.
— Только между нами это ничего не меняет. — строго заметила жена, спуская меня с небес на землю.
Это все только начало пути по возвращению доверия Лары. Но я радовался этим шагам, как человек после аварии, который заново учится ходить.
— Хорошо, — с обречённым видом согласился я.
Сам же едва сдерживал победный вопль. Пусть не меняет, но мне удалось уговорить ее провести завтра вместе несколько часов и это великолепно!
А уж что я запланировал на эти несколько часов — пока большой секрет. Но я искренне надеялся, что смогу показать жене, что никогда не переставал её любить.
Лариса
Я осторожно заглянула в класс и, прислушавшись к текучей речи учителя грамматики, улыбнулась. Всё получалось даже лучше, чем я думала: разделение на сектора обучения сработало, людям нравятся тематические уроки, а предложение поставить любительский спектакль вообще восприняли на “ура”.
Моя задача была поставить процесс и контролировать его исполнение, но по факту, контролировать было нечего. К обеду я уже изнывала от тоски, и Фил обычно приглашал меня куда-нибудь перекусить, после чего мы ехали на тренировку в боксёрский клуб.
