В тот злополучный день Виктор собрался в Находку, там его поджидали три пятиэкюшные машины, привезённые моряками из Японии. Такой товар всегда был очень востребован и выгоден. В те времена разрешалось привозить моряку из плаванья себе машину, заплатив всего лишь пять экю, при условии – без отчуждения на два года. Но, как говорится, законы придумывают сотни, а как обойти их, тысячи. Русский народ смекалистый, поэтому схема была придумана быстро и, по сути, элементарно. Выписывали генеральные доверенности на управление, и всё, машина сразу становилась на порядок дешевле. А это значило, и продать её можно было намного быстрее и выгоднее.
За таким товаром, да прям с корабля, выстраивались очереди, а тут такая удача, сразу на три машины удалось договориться активному и проворному Виктору. Взяв деньги, естественно, в долларах, тогда другие не ценились, он собрался за хорошим товаром. Но что-то пошло не так. Первое событие, после которого Виктору бы остановиться, задуматься, но эйфория от предстоящего заработка не давала ему реально оценить обстановку: друг, который должен был поехать с ним для страховки, ушёл в запой. Витя нашёл его под столом, валяющимся в бессознательном состоянии. Ещё полдня ушло на поиски компаньона, такие дела не делались в одиночку. Надо было не только заплатить, но и перегнать автомобили по очереди на стоянку к «своим», иначе плакали машинки, уже завтра придётся писать заявление об угоне.
По закону подлости, абсолютно все друзья оказались заняты, даже брат Костик не согласился, сославшись на работу, хотя какая работа у этого интеллигентного нюни – в институте лекции читать. Ладно бы, он за это получал, а то на тот момент уже полгода ни копейки не платили, семью содержал за счёт Виктора. Но куда бы деться, министр, работа у него. Виктор был очень зол на Костика.
Вот тогда Витя и позвал с собой младшенького, Родька хватался за любую работу, чтоб обеспечить молодую жену, и обрадовался предложению. От воспоминаний о том дне у Виктора Александровича Дрозда, бизнесмена и хозяина жизни, шрам на лице стал дёргаться и ныть. Оглядев стены библиотеки, в которой, к слову, не было ни одной книги, а стены украшали потерянные для мира произведения искусства, он подумал, что всё на свете бы сейчас отдал, чтоб Родька тогда отказался. Скупая мужская слеза побежала по изуродованному шрамом лицу. Виктор не любил вспоминать тот день и старался похоронить его где-то в закромах своей памяти, но последние события всё больше возвращали его в тот страшный осенний день девяносто пятого.
