В этом хостеле в Шордиче селились случайные туристы. Свидетельства их бурного веселья валялись повсюду: пустые бутылки из-под пива на дешевом кофейном столике, старые чипсы, пластиковая посуда. На диване одной туристки из Австралии спал какой-то незнакомец. Его грязные скомканные простыни и одеяла до сих лежали в углу, словно сами собой должны были отправиться в стирку.
Такой хаос царил в хостеле почти всегда. Эйприл тошнило от беспорядка, и она иногда начинала уборку — специально шумела, чтобы привлечь к себе внимание. Но вскоре ей стало очевидно: ее старания остаются незамеченными. Поскольку она была самой взрослой среди всех жильцов, от нее ожидали особенной ответственности. Но Эйприл и так слишком уставала на двух своих работах. Бесплатная уборка помещений совсем не входила в ее планы.
Поэтому однажды она устроила домашнее собрание и представила всем график дежурств. Соседи иногда соблюдали его. Но не сегодня.
Стряхнув мусор с дивана, Эйприл села, достала мобильный и набрала номер матери.
— Дорогая!
В Перте было восемь часов утра, но Эйприл знала, что мама встает рано. Не так давно она вышла на пенсию, отдав бразды правления «Мулинье траст» старшей сестре Айви. Правда, теперь у нее появилась новая роль в совете директоров и в работе с инвесторами. Ирина Мулинье совсем не напоминала типичную пенсионерку, что не удивляло ее родных.
— Мам, привет! Как дела?
— Нейт уже так хорошо разговаривает. Вчера попросил меня передать ему бисквит. Разве он не чудо?
Ирина обожала своего двухлетнего внука, стараясь как можно больше времени посвящать общению с ним.
— Как ты, крошка? — поинтересовалась она у дочери спустя пять минут болтовни о Нейте.
— Хорошо, — ответила Эйприл автоматически. — Надеюсь, что хорошо…
— Что случилось?
И Эйприл рассказала маме обо всем: и о трогательной закладке, и о странных инструкциях нового босса. Она умолчала лишь о том, какую боль заметила в глазах Хью в последний раз, когда они виделись на кухне.
Ирина всегда умела оставаться беспристрастной:
— Если твой босс настолько черств, это не твоя забота.
Но Эйприл вовсе так не считала. Ей хотелось разгадать, что скрывает суровость Хью.
— Понимаешь, я чувствую, на самом деле он другой…
— Ты ведь всегда можешь уйти, если что-то тебе не понравится.
— Он неплохо платит.
— Я знаю…
Ирина замолчала, но Эйприл знала, о чем она думает: мама разрывалась между желанием помочь дочери с финансами, оплатить долги по карте и желанием дать возможность быть самостоятельной. И в конце концов, Ирину можно было понять: она всю жизнь поддерживала Эйприл материально, и та никогда не возражала. Они были баснословно богаты, счет кредитки исчислялся множеством нулей. Хотя единственное, что по-настоящему заслуживало оплаты, — это ее работа для благотворительного фонда. Да и то делам Эйприл посвящала час… в лучшем случае два часа в день. Львиная доля времени уходила на создание идеального глянцевого образа, фотографии и соцсети.
