Тем временем на родине его успели заочно судить и дали десятку за измену. Но беглеца всё это вряд ли интересовало. Вскоре он перебрался к сестре в Канаду и начал с рабочего в пиццерии. Потом продолжал заниматься любимым делом в океанографических фирмах. Искал полезные ископаемые у Гавайев, работал в Арктике. В Израиле познакомился с будущей женой. Там и остался, продолжив занятия океанографией.
Он погиб в 1998-м в Израиле, на озере Кинерет во время водолазных работ. Том самом Галилейском море, где рыбаки в библейские времена забросили сеть за богатым уловом по слову Христа. А Славу сети погубили. Он работал вместе с напарником, и тот запутался в рыболовных сетях. Коллега бросился его спасать и сам застрял. Воздуха в баллонах не хватило, его достали из воды ещё живым, но спасти не удалось.
Ему был 61 год. Похоронили его в Иерусалиме. На скромной могильной плите написано: «Слава Курилов». И трёхмачтовый парусник на белом мраморе.
Но почему Слава? Он же Станислав…
Дело в том, что Славой его звали не только друзья, но и сам он себя так называл. И на обложке его книги «Один в океане» — тоже Слава. Может, это потому, что не любил надувать щёки и держался очень демократично. В его облике до самых последних дней было что-то юношеское. Возможно, это и помогало ему принимать нестандартные решения, прожить нестандартную жизнь. Кто знает, решился бы Станислав на побег, взвесив некоторые за и многие против. А вот у Славы — получилось.
…Писатель-эмигрант Василий Аксенов, который работал в те годы на «Голосе Америки», заметил по поводу этой истории: «Что же за государство такое, если даже смерть не может остановить человека, чтобы сбежать?»
Вместе с братом Михаилом и двумя друзьями в 1974 году он успешно перешёл финскую границу. Финны их выдали, Александр с братом оказались в психиатрической лечебнице, а друзья — в тюрьме. Несмотря на долгое лечение ему удалось дожить до перестройки и уехать в США.
По сути, они шли маршрутом Солоневичей. Тем хоть и пришлось нелегко, но Финляндия 1970-х сильно отличалась от предвоенной и отправляла перебежчиков назад. Парни об этом знали и хотели добраться до Швеции (что означало около трёх сотен лишних километров). Но это оказалось труднее, чем пробираться по карельским болотам, и в десяти километрах от границы их нашли финские пограничники. Власти не собирались ссориться с агрессивным соседом, пообещавшим, что «если беглецов не вернут, мы сделаем это сами».
