— Но я помню, что…
— Довольно оправданий. Срочный приказ от генерала Вальцкерта. И потрудитесь по прочтению уничтожить.
Я не удержалась и высунулась, чтобы лучше видеть происходящее. Конверт был не просто запечатан сургучом, там стояло несколько печатей, а бумага была с императорским тиснением. Я с досады закусила губу. Поди, подделай такую! Полковник взломал печати и развернул лист, торопливо шаря по карманам халата в поисках очков. Офицер Дитрих вздохнул и подсказал:
— Они у вас на лбу.
— Да-да… спасибо, — полковник надвинул очки на переносицу и углубился в чтение.
Офицер огляделся, и я едва успела спрятаться обратно. Он двинулся к дивану, намереваясь присесть. Только не это! Джеймс Рыбальски, который всё это время бродил по собственному кабинету, остановился наконец возле портрета какого-то надутого индюка и возмущенно фыркнул.
— Мазня! — и стукнул кулаком по раме.
И тут, к моему ужасу, картина закачалась и рухнула вниз.
— Что за?.. — вздрогнул полковник.
Офицер до диванчика не дошел. Он бросился к картине и торопливо поднял ее, потом возмущенно повернулся к Гогенфельзену.
— Если вы со своим ассистентом не в состоянии надежно повесить портрет Его Высочества Франца-Иосифа, то как вам можно доверить постройку Искры?!?
Полковник почесал в затылке и пожал плечами.
— Не понимаю, как он мог упасть. Оставьте. Завтра с утра придет Миллер и привесит. Объясните мне, Дитрих, почему генерал Вальцкерт передумал?
Офицер осторожно приставил портрет к стене и смахнул с него несуществующую пыль.
— Поступили сведения, что завтра могут быть провокации на улицах. Особое внимание следует уделить листовкам с демоническими письменами.
Брови полковника поползли вверх.
— Помилуй Единый, а мой корпус тут при чем? Есть же полицейский корпус, вот пусть и…
— Не обсуждается, — отрезал Дитрих. — Сокращение расходов. Пока не будет найдена настоящая «Кровь», все работы свернуть. Усилить охрану строительства. Искать камень и эту самозванку…
Он кивнул на бумаги в руках полковника. Неужели там мой портрет? А может так назвали Луиджию? Самозваную дочь и наследницу Рыбальски? Кажется, генерал не на шутку перепугался и решил подстраховаться.
— Но как же так? Мне уже почти удалось убедить мастера Гральфильхе…
— Почти? — насмешка в голосе офицера стала ядовитой. — Неужели он даже с вами заговорил?
— Нет, — смутился полковник. — Но я же вижу по глазам, что он все понимает, только сказать не может…
— Или не хочет?
Джеймс вдруг в сердцах стукнул ногой по многострадальной картине, и она опять грохнулась.
