— Я… колдунья? — не выдержала я пытки и замерла в ожидании приговора.
Кысей так крепко сжал меня в объятиях, что перехватило дыхание.
— Нет. Вы не колдунья. Нет.
Почему же я чувствую его страх? И еще что-то, такое тревожное и странное…
— А вода? Что она отразила?
— Ничего.
— Как? Как ничего? Но она же должна была что-то отразить? — зрение вернулось, я вдруг осознала, что мы едем в экипаже, я полулежу на сиденье. Мерное покачивание, цокот копыт по мостовой, холод в ногах… Когда я успела намочить ноги? Сколько времени прошло? Кысей вдруг отстранился, несмотря на мою хватку, и заглянул в глаза, удерживая мне голову двумя руками.
— Слушайте меня внимательно. Вам нездоровилось после путешествия, поэтому… — по его лицу пробежала едва заметная тень, — поэтому вы весь день никуда не выходили. Вас даже близко не было рядом с Ясной купелью. Вы меня поняли?
— Почему? Что там произошло?
— Ничего. Ничего не произошло, — он опять притянул меня к себе и погладил по голове, но я точно знала, что он врет.
А еще он… Господи, да он же чувствует себя виноватым, словно нашкодивший мальчишка!
— Я же все равно узнаю, — прошептала я, спрятав лицо у него на груди. — Что отразила вода?
— Ничего, — упрямо повторил он.
— Такого не может быть.
— Может. Потому что вода ушла. Ясная купель пересохла.
Я нахмурилась, не понимая его страха.
— Это плохо?
Он едва заметно вздрогнул, из его груди вырвалась горький смех.
— Плохо? Святыня, где больше тысячи лет проводили Испытание веры… Святыня, вода в которой никогда не иссякала, которая отражала внутреннюю сущность человека… Теперь она пересохла. Впервые за тысячу лет…
— Ну все когда-нибудь случается в первый раз, — пробормотала я. — Что здесь такого? Причем здесь я? Почему вы так испугались?.. Почему у меня ноги мокрые? Если эта клятая купель пересохла, то где я…
— Что вы там увидели? У вас же было очередное видение?
Я на секунду замешкалась, тщась понять его поведение. Кысей не пытался отстраниться, но в глаза не смотрел. Как будто бы чувствовал себя виноватым передо мной?..
— Поцелуйте меня, — вырвалось непроизвольно. — И я скажу.
Странно, но он кивнул и поцеловал меня в макушку. Что за манера!.. И откуда такая покладистость?
— А в губы?
— Нет. Что вы видели?
Я довольствовалась тем, что обняла его за шею и прижалась еще ближе.
— Людей. Они сошли с ума. Все сошли с ума, — холод воспоминаний заставил меня поежиться.
— От чего?
— Не знаю. Но там… была не я. Это не здесь. И не сейчас. Люди искали спасение, но безумие, как тень, накрыло их. Город был мертв. Они тоже были мертвы, только еще не знали об этом.
