Длинная улица была пустынна, вокруг царила сонная тишина.
— Где мы? — полюбопытствовала я, но спутника своего рядом не обнаружила.
Развернувшись в седле, я заметила, как он перепрыгивает через обветшалую белёную ограду. От покосившегося столба во дворе к дому тянулась верёвка с бельём, и Жинь проворно сорвал с неё что-то красное. Взгляд мой упал на склон горы по ту сторону домов, и я получила ответ на свой вопрос.
От Пыль-Тропы до Садзи целый день пути или пара часов, если скакать на буракки. Посёлок горняков я не видела ни разу, хотя слышала о нём много. Говорили, что взрыв в рудниках был страшный, но такого ужаса я даже представить себе не могла.
Ничего себе, ошибка с закладкой пороха! В детстве мы любили развлекаться с жестянками и бутылками: подожжём фитиль и с криками разбегаемся кто куда. В результате одному пришлось отрезать обгоревший палец, кто-то обжёг лицо, но картина обрушенных копей не шла ни в какое сравнение с теми жалкими кучками осколков стекла и оплавленного олова вперемешку с песком. Вспомнилось вдруг, как из охваченного огнём дома вытаскивали дымящееся тело отца. Склон горы был так изуродован, что, казалось, сама древняя земля восстала и в гневе поглотила железные копи целиком.
Неудивительно, что армия султана не стала задерживаться в Садзи. Что тут делать? На камнях и торчащих шестах поблизости от провала виднелись сотни молитвенных ленточек, но даже Всевышний, похоже, оказался не в силах никого спасти.
— Держи… — Жинь хлопнул меня по коленке и протянул лоскут алой ткани — чью-то куфию. — Тебе лучше прикрыть лицо: вдруг кто узнает.
— Рубаху тоже со двора у кого-то спёр? — хохотнула я.
— Ага, — кивнул он, — пока ты показывала чудеса дрессировки. Надо было срочно убираться из посёлка, пока солдаты развлекались представлением.
Ну-ну… Стало быть, я их развлекала.
Я порылась в сумке, чудом уцелевшей на плече, и вытащила рубашку, прихваченную в комнате у мальчишек, когда мне сдуру показалось, что чужак нуждается в моей помощи. Смяла и швырнула ему в лицо, но он успел поймать.
— Красть грешно вообще-то. — Я выхватила у него куфию и повязала на голову, морщась от боли в ссадине от рукоятки револьвера. — Переодень — эта тебе мала.
Поколебавшись немного, Жинь начал стаскивать рубаху. Я тем временем закутала лицо до самых глаз, хотя солнце ещё только показалось из-за гор.
— А напиваться тоже грех? — спросил он, переодеваясь.
— Ну, тут вряд ли чем-то можно помочь.
