В пакете обнаружилась куча бананов и две банки пива. Закуска, конечно, специфическая, но Али есть Али. Ким достал банку с перечёркнутой виноградной гроздью на этикетке и пропечатанной мелкой вязью сурой из Корана. Сура была какая-то смутная — об уважении.
Вообще-то, алкоголь законом вроде как бы запрещён, и эфенди не уставал напоминать об этом при каждом удобном и неудобном случае, но тут имелось целых четыре «но».
Во-первых, перебродившего виноградного сока в пиве не содержалось, что подтверждала этикетка, пророк же, если дословно цитировать, запрещал к употреблению именно его. Во-вторых, всё, что происходит под землёй, по определению скрыто от взора Аллаха, потому и курильни с запретным в подвалах располагаются, а трудно найти подвал более глубокий, чем их бункер. В-третьих, воинам и путешественникам всегда полагались послабления, и по части намазов, и по всем прочим частям. Ну и в-четвёртых, как любит повторять Али, — Аллах не фраер!
Ким вскрыл банку, но пить не стал — не хотелось, да и желудок всё ещё ныл. Просто ему нравился запах пива. Хлопнула дверь, и по галерее снова забухали тяжёлые шаги. Похоже, Али не выдержал долгой разлуки с бананами и решил вернуться. Техники как раз включили экран — сначала он был полупрозрачный и шёл радужными полосами, но постепенно настроился, картинка прояснилась и стала чёткой. Показывали центральную площадь Шахри, золочёную арку Ворот Славы и зелёную ковровую дорожку, по которой предстояло пройти сегодняшней героине. Толпа волновалась за оцеплением и сдержанно гудела — сначала Ким принял её гул за гудение аппаратуры, но тут же опомнился — чтобы здесь кто-нибудь позволил экрану настолько разладиться?
Первая всепланетная трансляция в реальном времени, между прочим. Надо бы радоваться. И с Королём вроде всё обошлось, медики приступ купировали и говорят, что до инфаркта дело не дошло, а им можно верить, ребята правильные, зря врать не станут.
Радости не было.
Скрипнули перила рядом — Али опять навалился на них всей тушей. Повздыхал, посопел, переступая с ноги на ногу. Наверняка не мог понять кимова поведения — держит банку в руке, но не пьёт. Сам Али никогда такой нерешительностью не страдал. Усмехнувшись, Ким развернулся и протянул ему вскрытую банку.
Он хотел сказать что-нибудь весёлое, какую-нибудь старую шутку — Али их обожает, просто сам не свой до бородатых анекдотов. Но слова застряли в горле, а рука замерла, не довершив движения — Али на галерее не было. А рядом с Кимом, опираясь всей слоновьей массой на жалобно поскрипывающие перила, сопя, вздыхая и перетаптываясь, стоял райр.
