«А обезьяны сгорели. И все напрасно».
Трудно было осознать, что она подошла так близко к этой великой мечте – к распространению жизни по вселенной, диверсификации разума, гарантированному выживанию земного наследия. «А потом война и идиотизм Серинга – просто слишком рано».
«На сколько нас хватит?» – мысленно спросила она.
– Доктор, наши солнечные батареи обеспечат наше выживание на неопределенно длительный срок. Хотя есть вероятность, что внешний удар или аккумулировавшиеся механические дефекты могут в конце концов привести к прекращению функционирования, точная верхняя граница нашей работоспособности не известна.
Наверное, это должно было прозвучать обнадеживающе. Керн это показалось скорее тюремным заключением.
«Отправляй меня спать», – приказала она гондоле.
– Мне требуются инструкции относительно того, когда вас будить.
Тут она засмеялась – и в этом тесном помещении звук ее голоса оказался отвратительным.
– Когда придет спасательный корабль. Когда обезьяны ответят. Когда моя немертвая загруженная личность пожелает. Достаточно?
– Полагаю, с такими допусками я смогу работать, доктор. Сейчас я приготовлю вас к возвращению в криосон.
«Долгого тебе одинокого сна».
Она вернется в гробницу, а ее имитация будет наблюдать за безмолвной планетой в безмолвной вселенной как последний аванпост великой космической человеческой цивилизации.
