На этот раз море было гладким как стеклышко, только вот температура воды несколько дней не поднималась выше шестнадцати градусов. Асино состояние сильно нас беспокоило, и нам постоянно приходилось с ней возиться.
В последнее время она стала какая-то скучная, часто опускалась на дно каракатицы или стояла без движения на глубине, отказываясь от еды, — у дельфинов это верные признаки болезни. Поэтому мы с Инной Вертоградовой вплотную занялись ее лечением: то готовили ей специальную рыбку, начиненную таблетками витаминов, то делали ей уколы антибиотиков. И то и другое было очень непросто.
Во-первых, наша жеманница проглатывала только ту рыбу, которую ей клали в рот, причем к бортику каракатицы за едой она подплывать не желала, поэтому приходилось плавать вместе с ней и кормить ее с рук. При этом Ася широко разевала свой зубастый рот и требовала, чтобы рыбку клали ей прямо в пасть. У меня было такое впечатление, что она при этом давала задний ход и внимательно следила за мной: успею или не успею? Естественно, я часто не успевала — и почти никогда не успевала сунуть ей в рот рыбку с начинкой. Потом она с удовольствием наблюдала, как я ныряю на глубину шести метров и ползаю по ложному дну, собирая эту несчастную ставриду, чтобы она, не дай Бог, не загнила.
С уколами было еще сложнее. Уколы дельфинам делать даже труднее, чем детям, — они точно так же не любят эту неприятную процедуру.
Есть несколько способов ее произвести: во-первых, можно вытащить животное из воды, что весьма непросто — они весят в среднем под два центнера, и в такой операции обычно участвует вся мужская часть населения биостанции — и сделать инъекцию лежащему на носилках дельфину. Гораздо проще спустить воду в бассейне и делать все что угодно с неуклюже ползающим по дну животным. Но что делать, если вольер находится в открытом море? Тогда дельфина либо зажимают в угол на мелководье и удерживают его там, пока ветеринар не вколет ему нужное лекарство, либо подплывают к нему со шприцем и стараются вонзить в него иголку прямо на плаву.
Увы, Ася была для нас трудным объектом (таким кодовым именем давным-давно, когда еще надеялись выдрессировать дельфинов для боевых целей, называли их военные). В обычное время она с удовольствием плавала по сетчатому коридору, когда ее туда выпускали, взад-вперед и подходила к берегу. Но когда она видела огромную фигуру стажера Бори в черном водолазном костюме, она страшно пугалась и начинала метаться. Если ей удавалось уйти на глубину, то все можно было начинать сначала только через несколько часов — настолько бдительно она после этого за нами следила. При такой методе лечение превращалось в кутерьму, когда среди брызг и мелькающих конечностей трудно было различить, где тренер, где его ассистенты, в чьей руке шприц (и в кого он вонзается) и где наконец сам дельфин.
